Наше дело — табак

Рясной Илья

"Тяжелыми" прозвали собровцев за их доспехи. Со своими бронежилетами, бронещитами они весьма походили на старинных рыцарей.

– Согласен, - без воодушевления произнес Гринев.

И вот начался привычный ажиотаж, как всегда при подготовке подобных акций. Следователь должен вынести постановление. Потом его украсит печать прокурора этот вопрос пришлось утрясать лично Ушакову. Районный прокурор был скользким и нечистым на руку чинушей и, вполне возможно, с радостью продал бы оптом, по дешевке всю информацию противнику - сейчас это в прокурорских кругах уже и за проступок не считается. Поэтому Ушаков поехал к зампрокурора области, прокурорскому

работнику еще той, старой школы, когда учили, что преступник должен сидеть в тюрьме, а не летать по заграницам, жрать шампанское ведрами и поливать в интервью правоохранительные органы и все государство в целом. Так что тот санкцию дал без звука.

Оставалось разбиться по группам - определить, кто едет "бомбить" гараж генерального директора, кто двигает в офис. О цели операции знали только старшие. Чем меньше людей в курсе деталей операции, тем больше шансов, что информация не уйдет на сторону и преступники не успеют спрятать концы в воду. А с каждым годом информация уходила все быстрее.

Когда распределили оперов, настало время улаживать дело с СОБРом. Ушаков отправился туда.

Начальник УБОПа полковник Еременко, почувствовавший, что может "срубить палку" (записать себе в актив раскрытое дело), загорелся.

– Человек десять в тяжелом вооружении, - сказал Ушаков.
– Думаю, хватит... Только о цели операции пока не говорить. Сами проинструктируем.

– Ладно. Не первый день замужем, - пробурчал Еременко.

Через полчаса желтый, мятый, с занавешенными плотными шторами окнами собровский автобус "ПАЗ" остановился у серого здания с колоннами - Полесского УВД. Несколько минут ушло на окончательную доработку деталей, на то, чтобы оперативники розыска и бойцы СОБРа просто запомнили друг друга и не получилось так, как бывает нередко - опера примут за бандита и отоварят спецназовскими ботинками так, что мало не покажется.
– Все, удачи, - сказал Ушаков.
– Двигаем.

...Ушаков ждал любых сюрпризов, по опыту зная, что редко операция проходит так, как планировалась, - обязательно возникают случайности, которые ломают первоначальный план и заставляют оперативно принимать решения. В принципе, он мог предположить и такое... Но все равно - это был сюрприз.

Защитного цвета "Шевроле-Блейзер" он увидел в двух кварталах от офиса ЧОП "Титан" у кинотеатра "Дубрава".

– Знакомая машина, - сказал начальник розыска.
– Ба, да это же Шестаков.

Действительно, "Шевроле-Блейзер" принадлежал заместителю генерального директора "Титана" Пантелею Шестакову, тому самому, у которого собирались делать обыск. И он определенно направлялся прочь от родного частного охранного предприятия.

– Ноль-семь и Ноль-пять - Ноль-первому, - вызвал Ушаков ближайшие экипажи.

– Ноль-семь на связи.

– Ноль-пятый слушает.

– Зеленый "Блейзер" с клиентом, - сообщил Ушаков.
– Сейчас у "Дубравы". Следует в сторону проспекта Рокоссовского.

– Да, видим. Мимо пролетел.

– Тормозите... И поосторожнее. Он буйный. Штурм "Титана" прошел без сучка без задоринки. "Маски-шоу" в привычном исполнении - здоровенные, в зеленых бронежилетах собрята с автоматами наперевес, крики, как рев разъяренного гиппопотама:

– Лежать! Милиция!

Как всегда, нашлись туго соображающие, их собровцы опрокидывали мордой в пол и проходились по ним тяжелыми башмаками. Спецы переломали пару стульев, разбили один монитор, ущипнули за аппетитную задницу секретаршу. После чего воцарились спокойствие и порядок и вперед

выступил скромно потупившийся следователь с постановлением в папочке и объявил:

– У вас будет произведен обыск.

После чего действо вошло в русло уголовно-процессуального законодательства и настала пора клиентов качать права, угрожать адвокатами и исками в суд.

– Ноль-первый - Пятому, - донеслось из рации.

– Слушаю, - сказал Ушаков, стоящий в углу офиса и молча глядящий на происходящее.

– Контейнер упаковали, - сообщил старший машины, которую начальник угрозыска послал на перехват зеленого "Шевроле-Блейзера".
– Клиент там.

– И что?

– Контейнер полон, - эта фраза означала, что в "Шевроле-блейзере" есть что-то интересное.

– Чем?

– Сейчас подкатим. Там много чего...

Пока следователь и опера начинали обыск, собровцы лениво прохаживались мимо сидящих на полу, с руками за спиной охранников. Ушаков отправился во двор. Вскоре около желтого "пазика" тормознули двое "Жигулей" и зеленый "Шевроле-Блейзер". В "Жигулях" сидел широкоплечий, с благородной сединой, солидный мужчина лет сорока. Вид у него был испуганный и вместе с тем злобный. Это был заместитель генерального директора "Титана" Шестаков - тот самый, гараж которого сейчас обшаривала вторая опергруппа.

– Какие люди!
– развел руками Ушаков, подходя к "Жигулям".
– Пантелей Викторович!

– И как все это называется?
– попер на него Шестаков.

– Это называется следственное действие. Обыск.

– У него в "Блейзере" несколько ящиков с документами, - доложил оперативник, сопровождавший заместителя генерального директора "Титана".

– Понятых сюда, - приказал Ушаков.

"Шевроле-Блейзер" был под завязку загружен картонными ящиками. Их вытащили из машины, занесли в офис и поставили на пол в центре кабинета замдиректора "Титана". Хозяина кабинета усадили на диван.

– И что в коробах?
– полюбопытствовал Ушаков.

– Документы, - произнес зло Шестаков.
– Вас они не заинтересуют.

– А чего их из офиса повез?

– Это мое дело... Вообще, я буду разговаривать только в присутствии адвоката.

– Да-а, - протянул Ушаков, извлекая из ящика первую папку, просматривая ее вскользь и ощущая, как возносится на крыльях вверх - это же надо сразу угодить в точку!
– Адвокат тебе, Пантелей, скоро понадобится хороший. От убийства придется отмазывать.

– Что?!
– крикнул Шестаков.

– Действительно, что это?

Начальник уголовного розыска открыл альбом. Там были классические, оформленные в лучших традициях КГБ фототаблицы к сводкам наружного наблюдения. А на снимках - покойный ныне Глушко и его жена.

Глава 2 РАБОЧИЙ ДЕНЬ ПАХАНА

С утра голова у Шамиля Зайнутдинова, табачного короля в настоящем и, как он надеялся, теневого короля всего Полесска в недалеком будущему раскалывалась.

В последнее время его замучили головные боли. В недавнем прошлом слишком много приходилось получать по этой голове - и на ринге, и на улице, и на зоне. Одно утешало - другие получали от него по тому же месту куда больше и больнее. Потому что с детства он взял привычку - бить противника до упора, пока не вышибешь из него дух. Потом можно поиграть в благородство, может быть, кого-то и простить, но это позже. Перво-наперво из противника надо вышибить дух. И в бою на ринге, и в драке на улице, и в разборке, и в бизнесе. Пока Шамиля эта жизненная установка не подводила.