Наше послевоенное
Шрифт:
Я вспомнила, что вчера мыла посуду после обеда и твердо сказала:
– Да.
– И что ты делаешь?
– не унимался он, хотя на него уже шикали остальные члены комитета, что мол пристал к девчонке.
– Мою полы, посуду, хожу в магазин (Последнее я всегда делала из-под палки).
Наконец он смягчился, и началось голосование.
Я сижу, как всегда, на задней парте с Жорой Троицким, романтически настроенным пижоном, постоянно напевающим себе под нос модные песенки и законченным двоечником.
На Камчатку нас сослала Демкина. Я сижу
На контрольной по русскому языку Жора просит меня проверить его сочинение. Я согласилась и проверила. Исправила штук 10 ошибок.
Жора был доволен. Ему нужна была тройка, и он считал ее у себя в кармане.
Еще бы, отличница проверила тетрадь! Он мурлыкал свои песенки как-то даже победно.
Он легко раскрывает тетрадь, смотрит и видит привычную двойку! Да, я исправила кучу ошибок, но к своему стыду, я еще кучу пропустила.
Жора был расстроен и я тоже. Вечно сопливый, Жора в углу с удвоенной силой шмыгал носом, а я устыжено молчала. Что тут скажешь в свое оправдание?
Маринка Игитханян, хорошенькая веселая девочка, вся усыпанная веснушками по смуглой коже, армянка по папе, внучка маминой знакомой еще с довоенных лет, сидит на задней парте среднего ряда параллельно со мной вместе с Милкой Шустер.
Милка Шустер еще в прошлом году крутила роман с Базилевским и интересовалась моей личной жизнью.
Обе девчонки теперь каждый урок кладут головы на парты и хихикают, глядя на меня.
Я недоумеваю, пытаюсь понять в чем дело, но безуспешно.
В конце концов все же проясняется: оказывается Сулико Манцкава, сидящий на крайней задней парте в ряду, что у дверей, постоянно смотрит на меня во время уроков.
Милка и Маринка ложатся на парту, чтобы не мешать ему любоваться на меня.
Маринка очень довольна создавшейся интрижкой.
Сулико был нервным и обидчивым подростком. Его отец, грузин, воевал и привез себе жену из Германии. Сулико хорошо учился, был старательный мальчик, прилично знал английский, и когда Верушка ставила ему тройку, он возвратясь на парту, скидывал учебники на пол и плакал, заслонясь рукой, чтобы не видели окружающие.
Я не могла заинтересоваться мальчиком, который плачет из-за отметки.
После восьмого класса Сулико поступит в мореходку на водительское отделение, и будет появляться на школьных вечерах в форме морячка.
Еще в седьмом классе от нас убрали эту дикую старушенцию, учительницу труда. Теперь эти уроки, которые стали называться уроками домоводства, у нас стала ведет молодая женщина, Светлана. Учит нас шить.
С ее помощью я составила выкройку по всем правилам, бабушка дала мне байку в коричневую клетку и я сшила себе блузку. Блузка оказалась мне очень широка, и я в ней спала, но это был мой первый опыт. В дальнейшем я научилась довольно сносно шить себе простые вещи.
Лучше всех в классе шила аккуратная и умелая Стефа Лященко. Иногда Стефа приносила в школу свои необычайно красивые вышивки гладью, очень
Тире Ватулян, небольшого роста армяночке, подвижной и громкоголосой, шитье не давалось совсем. Помню Тирку, которая борется с огромной длинной ниткой. Опутанная ее со всех сторон, она тщетно пытается вырваться, но запутывается еще больше и бьется, как муха в паутине.
– Возьми нитку короче,- учит ее Света. Но Тира ее не слушает. Ведь короткая нитка скоро кончится и придется опять вдевать нитку в иголку, и чтобы сэкономить на этих усилиях Тира вновь берет нитку длиннее своей руки и вытягивает ее изо всех сил.
Троицкий ушел в параллельный класс и я сижу теперь с Великом Авдаляном - миловидным мальчиком, сыном врача-хирурга.
Маленький Велик тихо скребется в углу, напевает себе под нос. Он старательно делает ножик с нарядной ручкой, наборной из разноцветной прозрачной пластмассы. Я видела такие ножи у ребят, их запрещают носить - холодное оружие. Но те большие, а этот длиной с палец - им можно точить карандаши и использовать его как закладку. Я знаю, Велик делает этот ножик для Нельки, он по ней вздыхает. Я одобряю его выбор - наша чемпионка города по спортивной гимнастике, стройна, красива. Волосы у нее с синим отливом как воронье крыло, темные брови, яркие глаза и язычок - лучше не попадаться.
Наконец ножик готов, я одобряю его работу, это подбадривает Вельку, и он делает попытку подарить ножик. Но принять подарок, значит благосклонно отнестись к чувствам дарящего, даже ответить на них, а Нелли нравится многим мальчикам, и она отвергает и Велика и ножик.
Он сидит грустный, тихий, спрятав свой подарок в портфель. А дня через два отдает его мне со словами:
– Возьми, Зоя, он мне не нужен, а тебе он понравился.
Я беру, меня это ни к чему не обязывает
Зойка меня ругает:
– Зачем взяла, он для Нельки делал.
– Столько сил потратил, а она не взяла, что ему теперь его выбросить?
– не соглашаюсь я с подругой.
Но я не пользуюсь подарком, не ношу его в школу.
Еще я проверяю Велькину тетрадку с сочинением по роману "Как закалялась сталь".
В тетради была написана такая фраза: петлюра побежала, петлюра застреляла,- имелся в виду петлюровец. Прочитав это, я засмеялась и испугала Велика: что смешного я нашла в его произведении?
За это сочинение автор двойку не получил.
Еще некоторое время я сидела на одной парте, как всегда задней, с Виталием Мелконяном - упитанным, довольно молчаливым мальчиком себе на уме. Учился он прилично, неплохо соображал в математике.
По воспоминаниям Даника, когда Виталий в 16 лет получал паспорт, то хотел взять себе фамилию Меликадзе - живя в Аджарии удобнее быть аджарцем - так считал он. Что-то его остановило, быть может неодобрение товарищей, которые откровенно смеялись над этим.
В классе помимо основной шумной группы постоянно общающихся между собой подростков есть и отщепенцы, тихие необщительные личности.