Наше послевоенное
Шрифт:
И вся эта орущая как на базаре в выходной день орава врывалась на следующий урок, например, математику и минут двадцать все смотрели на доску и не видели, что на ней написано и о чем талдычит страдающий сердечной болезнью Валуйский, тщетно пытаясь перекричать молодые луженые глотки.
В сентябре месяце, когда учеба уже началась, а купальный сезон еще далеко не кончился, на уроках физкультуры мы ходили на пляж, сдавать плавание и порезвиться на воде.
2 марта 1963 г.
Отвратительный день! Отвратительная
Через 24 дня день моего рожения. 16 лет! Скоро получу паспорт. Не знаю, на какую фамилию взять, на Хучуа или Минасян.
В художественную я сегодня не иду, лень. Дел у меня по горло, а я валяюсь на диване и таращусь в потолок.
Раньше, в детстве, я сталась как можно быстрее сделать уроки, чтобы быть свободной, потом я стала находить удовольствие в самом процессе работы, а теперь... в обдумывании, как хорошо я могу сделать то-то и то-то.
11 марта.
Я побиваю все рекорды. Учила уроки 30 минут!
Лень на меня напала невыносимая. Даже писать лень.
18 марта.
В школу я сегодня не пошла. Простудилась и ко всему проспала. Сейчас сижу и жду Зойкиного прихода. Зойка хорошая девочка и хорошая подруга, что не мешает нам ссориться по десять раз за день. Впрочем, мы последнее время так привыкли к перепалкам, что не обращаем на них особое внимание и через пять минут начинаем как нм в чем не бывало говорить о другом. Зойка хорошо учится. У нее только 2 четверки, по английскому и по физике.
К своему 16-летию я побелила известкой нашу хибарку. У нас был первый этаж, потолки низкие и белить было удобно.
В день рождения я сама испекла праздничный торт, как я помню, торт Наполеон по рецепту Августы Ивановны, тещи Резо.
Теперь мы жили в одном дворе - они в доме по адресу Маркса 41 - и часто виделись.
День рождения у меня был скучный - я не могла позвать весь класс и погулять, как это бывало у моих одноклассников, кто мог себе это позволить - мы же жили слишком тесно.
14 апреля
Последнее время что-то не пишется. Открываю дневник, и все мысли вон и в голове хоть шаром покати, пусто. Сегодня, правда, на меня нашло вдохновение, но вдруг я обнаружила, что тетрадь пропала. Сколько было слез, пока нашла.
Какая-то я стала странная. Чересчур какая-то мечтательная, неспокойная. Не могу ни на чем остановиться. Мысли все время рассеиваются и скачут с предмета на предмет. Учиться тоже не могу, еле-еле занимаюсь.
17.Y/63/
Сегодня на художественной практике я случайно сделала набросок маленькой девочки, и учитель сказал, чтобы я всегда так работала.
23 мая.
Еле-еле вспомнила число. Предпочитаю пребывать вне времени и пространства.
Наконец наступило лето. Стоят чудесные майские дни, ну а лежу в постели с гриппом.
13 июня. Вчера приехала из Тбилиси с соревнований.
Соревнования
Ездили мы уже с Никой. Зимой нас поселили в интернат для недоразвитых детей, которых в это время взяли на каникулы, и интернат фактически пустовал.
Я подошла к маленькой девочке, которая тихонько сидела на ступенях лестницы и читала книжку
– Что читаешь?
– Сказку,- как-то неуверенно, после молчания, ответила девочка.
Сказка была гуси-лебеди.
– А сколько тебе лет,- приставала я.
– Двенадцать,- опять после некоторого молчания последовал ответ.
Я задумалась, пытаясь вспомнить себя в таком возрасте.
– А ты в таком возрасте на математические олимпиады ездила,- угадала мои мысли Светка Кавазис.
Ездила я, когда была постарше, но все равно мне стало страшно, жалко девочку и я отошла.
Во время соревнований Тбилисский судья очень засуживал нашего лучшего игрока, Вовку Шавлиси, внучатого племянника тети Тамары. Вовку привел на корты его старший брат Виталий и вскоре уже Вовка играл лучше всех, хотя и был моложе.
Проиграв на соревнованиях из-за плохого судейства, Шавлиси после игры искал судью, чтобы расправиться с ним, но к счастью не нашел, и судья отделался только рядом камешков, которые Вовка бросил в него во время игры.
Мы втроем сидели на балконе - Света, Мадлена и я. Что-то жевали.
Балкон выходил на узкую улицу, и, напротив, через дорогу, стояла урна.
Света скрутила газетный сверток, завернув в него объедки, и ленивым броском перекинула его через улицу в урну.
Бумажный комок перелетел через улицу и исчез в темном горле урны.
Что с нами было!
Мы кидали в эту урну в течение часа все, что подвернулось под руку, и ни разу ни одна из нас, в том числе и Света не попали. Казалось, что это вообще невозможно, хотя только что произошло на наших глазах. Борьба с урной стала основным развлечением на остаток пребывания в Тбилиси. Каждый вечер мы обстреливали эту урну и самое большое, чего достигли - это ударили камнем (мы даже камушки приносили с улицы) о ее железный бок.
По соседству с нами поселили несколько ребят и девочку из Батуми, которые приехали на олимпиаду по шашкам.
Девочка, ее звали Маша, была одна, и, познакомившись, часто пропадала у нас, когда ей было скучно.
За ней ухаживал очень некрасивый мальчик, лучший шашист в группе.
Руководительница группы, немолодая женщина жаловалась нам:
– Он влюбился в Машу, а она с ним груба и он от расстройства проигрывает на турнире.
Я промолчала; Маша была хороша - темнобровая, темно-русая, синие глаза, яркие влажные губы, прекрасный цвет лица, в общем, действительно красавица, ну, думаю, по такой многие страдают, теперь всем взаимностью не ответишь.