Наши души
Шрифт:
– Папа, а круто было! – воскликнул мокрый, дрожащий, но самый счастливый человек на земле.
Адреналин играл Петиными чувствами, заставляя мышцы пульсировать. Так вот ты какой, Ламанш…!
Картинка с морем исчезла, но тут же появилась другая. Иван плыл по широкой и спокойной реке, Петя лежал на спине у отца, держась руками за шею, а рядом всеми своими четырьмя лапами загребал воду любимец семьи Читтер.
Иван:
– Сынок, помогай мне. Работай ногами, брассом.
Петя:
– Папа, я забыл, как это – брассом?
С очередным
– Это по-лягушачьи, ты же лягушонок.
Петя быстро задрыгал ногами:
– Значит, ты жаба!
Иван:
– Нет, это мама у нас жаба, а я взрослый самец Лягуш!
Не оставив без внимания такое отношение, Света отозвалась с берега:
– Сами вы жабы, я принцесса лягушка!
Иван шумно выдохнул в воду:
– Принцессы не квакают! – и обратился к сыну, – Петя, а зачем ты мне горло так сжимаешь? Мне немного трудно дышать, ослабь хватку, а то ещё утону… Вон и Читик еле дышит, захлёбывается уже! Забирайся на Петю, Чит!
Иван рукой подтолкнул собаку к единственному спасительному островку – спине сына.
Петя заверещал и ещё сильнее сжал горло отца:
– А-а-а, Чит, ты ногти когда последний раз подстригал?!
– Ну, вы утопите меня, инвалиды хреновы! – под бульканье размытых пузырей голова Ивана скрылась под водой…
…Очередной рассвет вычертил картину знакомого болота. Иван приподнял голову и аккуратно переложил её на другую сторону:
– Всё будет хорошо… Или не будет… да, Семёныч?
Под пение птиц и серенады лягушек Иван медленно возвращался к действительности, попутно замечая, что к болотной какофонии добавилось что-то новое, едва уловимое, и это нечто постепенно проявилось нестройным перебором гитарных струн. Иван поднял голову со своего уютного ложа: прямо перед ним на островке с тремя чахлыми берёзками сидел Высоцкий в голубых джинсах и рубахе с закатанными рукавами. Высоцкий зажал баррэ на гитаре, внимательно посмотрел на проснувшегося Ивана и улыбнулся:
– Да не ссы ты, конечно, будет. Всё будет! – слегка поднастроил гитару и запел:
«Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю,Я коней своих нагайкою стегаю, – погоняю,– Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,Чую, с гибельным восторгом — пропадаю, пропадаю!Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!Вы тугую не слушайте плеть…»Следующие строчки изменили тональность и зазвучали с реверсом, как будто звучали в пустом зале:
– Но что-то кони мне попались привередливые, и дожить не успел, мне допеть – не успеть!
Иван вновь поднял опустившуюся голову и увидел, что Петя сидит рядом с Высоцким и подпевает ему. От них и от самого островка исходил нежный золотистый свет, переходящий в ярко-голубой и ещё выше –
– Вот ты где, сынок! – и запел одними губами. – Я коней напою, я куплет допою, хоть немного ещё постою на краю…
Небо потемнело и быстро прояснилось, как будто кто-то моргнул, перелистнув прочитанную страницу.
Машина Ивана стремительно летела по мегаполису. Слёзы безжалостно размывали проносящиеся мимо фонари, фасады и рекламу ночного города, а из динамиков что есть мочи Высоцкий:
«Сгину я, меня пушинкой ураган сметёт с ладони,И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту…»Голос из навигатора:
– Вы прибыли к месту назначения.
Иван быстро припарковался и побежал вперёд, пока не уткнулся в огромный баннер перед зданием: «НИИ нейрохирургии им. академика Н. Н. Бурденко». Фонари не справлялись со своей задачей – всего в паре метрах от баннера господствовала непроглядная ночь. Солёная влага лица, перемешиваясь с ледяным дождём, бесследно исчезала на чёрном асфальте. На секунду остановившись, Иван проверил содержимое папки с документами и устремился на крыльцо. Всё это время песня не умолкает. Она звучит в голове, в небе – везде… из каждой ступеньки больничного крыльца, из всякой звезды Млечного пути раздаётся:
«Мы успели, в гости к Богу не бывает опозданий,Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами.Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани…» —голос постепенно затихает, до шёпота:«Я коней напою… Я куплет допою…Хоть мгновенье ещё постою на краю…»Буквы на баннере перемешались и поменяли свой цвет. Теперь на нём горела надпись:
Много лет назад. В той жизни
Кабинет детского невролога в поликлинике принял маленького пациента и его маму. Доктор Воронова смачно зевнула, не утруждая себя прикрыть рот рукой, – так ей все эти жалобы уже надоели:
– Ну, чего Вы, мама, всё ходите ко мне? Голова у ребёнка и должна болеть, это возрастное, всё пройдёт, я же Вам это говорила уже!
Света:
– Но ребёнок стал уставать очень быстро, а раньше…
– На то он и ребёнок, чтобы уставать, – нетерпеливо перебила врач, – бегает много, играет, вот и устаёт.