Наши души
Шрифт:
– Так ты думаешь, что это он, что ли?
– Так я и не знаю, может, и он… Там во всех соцсетях искали, потом, после передачи, добровольцы с машинами туда искать ломанулись… Не знаю…
Лодочка
То ли Иван моргнул, то ли задумался о чём-то и не заметил, как исчезла полянка, а сам он оказался в огромном зале со стеклянной крышей и земляным полом. Утоптанная земля чередовалась с островками мягкой травы. На одном из них сидел Петя и что-то строгал ножом.
Иван наклонился к сыну:
– Петя, это лодочка у тебя?
– Да. Лодочка.
– Дай-ка посмотреть, – Иван повертел
– Нос.
– Ой, точно! Я чуть не испортил, у тебя и так классно получается, – отец протянул лодочку сыну.
Снова, без всякого перехода, Иван ощутил себя в группе мирно беседующих людей. Стола не было, но у всех в руках были разнообразные вкусности. Сок спелых, сочащихся фруктов капал вниз и питал собой землю, на которой, поджав под себя ноги, сидел Петя и с упоением вырисовывал свою картину. Он аккуратно двигал раскрытыми ладонями над поверхностью земли, и на ней появлялись объёмные изображения определённых мест. «Интересно, это три дороги пересекаются в центре или шесть дорог расходятся от такого замысловатого перекрёстка»? – подумал Иван.
– А какая разница, папа?
Выверенные движения Петиных рук проявляли реки, возвышали горы.
С каждым пассом карта оживала и преображалась во всех местах одновременно. Боковым зрением Иван увидел, что все окружающие с интересом наблюдали за возникающим на их глазах чудом.
Иван присел на корточки и увидел почти готовую карту, на которой Петя вырисовывал мельчайшие детали с постройками, животными и людьми:
– Сынок, это у тебя вид сверху, что ли?
Петя кивнул головой, продолжая сосредоточенно работать. Только Иван отвлёкся на прекрасные голубые озёра, на луга ярко-зелёного цвета, как в центре начала образовываться большая пробка из машин и людей – авария. Всё это было настолько объёмным, красочным и реалистичным, что дух захватывало. Кто-то из обступивших людей восторженно произнёс:
– Да, Петя, из тебя хороший Творец получается!
Присутствующие плотным кольцом окружили картину, звучали аплодисменты:
– Художник! Настоящий художник!
Поднявшись с земли, Петя взял отца за руку и увлёк к своему творению:
– Папа, пойдём!
Они вошли в ручей с прозрачной водой, запустили лодочку, а сами легли на живот и, отталкиваясь руками от дна, поплыли за своим корабликом. Под руками чистый песок перемежёвывался с мелкой галькой, прохлада воды помогала безграничному счастью полностью овладеть Иваном. Вдруг он увидел, что три других кораблика, каждый раза в два больше Петиного, быстро приближаются к ним сзади. Ветер играючи наполнял их паруса сказочной силой.
Иван занервничал:
– Смотри, они нас обгоняют! Петя, давай к нашей мачте тоже паруса приделаем!
Петя мягко улыбнулся:
– Нет, папа, не нужно. Так хорошо. Гребём потихонечку.
Иван оттолкнулся руками от большого и гладкого камня, уютно лежащего на дне, наверное, целую вечность, а то и поболее, позавидовал его счастливой судьбе и подумал: «А почему здесь живности никакой нет? Хоть бы одного краба поймать или ракушек каких-никаких найти». Иван пристальнее всмотрелся в воду – ничего. По берегам красивого стерильного ручья тоже никаких изменений не наблюдалось, но постепенно, то тут, то там, начали попадаться клешни крабов, части от рыб и мелких животных. На высоком уступе сидела ощипанная курица, каких продают в продуктовых магазинах, с надетой на голову головой небольшого крокодила. «Что
Ручей становился всё меньше и мельче, пока не исчез совсем, но отец и сын продолжали плыть.
Наконец Петя нарушил молчание:
– Вот, папа, ты удивляешься многим вещам, а тебе не удивительно, что вода давно кончилась, а мы всё плывём за нашим корабликом? А ещё ты хотел поймать краба – посмотри, сколько их вокруг!
Действительно, продолжая грести руками, Иван не увидел под собой воды, зато песок просто кишел крабами разных форм и размеров, хотя секунду назад (Иван мог поклясться в этом) никаких крабов здесь не наблюдалось.
Петя улыбнулся, посмотрев на растерянного отца:
– Здесь ты можешь придумывать, строить и изменять свой собственный мир так, как пожелаешь.
– Как это?
– В своё время тебе об этом расскажут.
– В какое время? Кто расскажет? – Иван растерянно продолжал «плыть» вперёд.
Петя:
– Учителя, Ангелы, Гиды, Проводники… У них много имён, но суть одна – они на ступеньку выше нас и знают намного больше.
Иван сделал сильный гребок воздуха и, перевернувшись на спину, заскользил над поверхностью:
– А сколько всего ступенек? Какие ступеньки, Петь? – Иван задрожал всем телом, заметив, что со всех сторон к ним быстро приближается темнота. – Я, кажется, вообще сейчас ничего не понимаю, но мне становится страшно как-то внутри. Я боюсь чего-то…
Последним, что Иван увидел в кромешной тьме, был светящийся голос сына:
– Не бойся, пап, в своё время узнаем. Мы не Боги, мы только учимся…
Реанимация
Полная темнота и монотонный звук падающих в воду капель действовали завораживающе: «кап»… «кап»… Звук нарастал, и темнота дрожала, становясь неустойчивой и зыбкой по углам. Она уступала место мутной рвотной серости. Через отступающую пелену вырисовывались огромные капли, которые с нестерпимым грохотом разбивались о плотную водяную плёнку: кап… кап…
Брызги в виде огромной короны поднимались из воды, замирали на миг и уходили обратно в ожидании следующей капли: кап… кап… Завораживающая картинка медленно отдалилась, звук капель стал тише, и в лунном свете появилась капельница, трубки которой вели к лежащему на больничной койке человеку. Серое лицо Ивана было беспристрастно, широко открытые глаза смотрели вверх, а прибор ИВЛ через отверстие в горле размеренно поднимал и опускал грудь. Казалось, что само пространство искривилось, став густым и тягучим. Очередная капля физраствора, с трудом оторвавшись от кончика трубки, медленно полетела к своим подругам, смиренно ожидающим её в прозрачной колбе капельницы, чтобы на мгновение примерить корону и подтолкнуть бывшую королеву поближе к своему единственному предназначению – к израненной вене еле живого человека. Вместе с оглушительным разрывом капли глаза Ивана закрылись. Полная темнота надёжно укрыла зачатки нечаянного чуда.
Утром Свете разрешили навестить мужа в палате интенсивной терапии.
– Терпи, терпи, Ванечка, всё будет хорошо! – жена погладила мужа по высохшей руке.
К койке подошёл врач и покачал головой:
– Не обольщайтесь, прогноз неутешительный – в любое время…
Света оборвала эскулапа на полуслове:
– Не нужно мне этого говорить, я это уже сто раз слышала! Всё будет хорошо.
Врач вскинул голову, порывисто отошёл и выругался перед тем, как хлопнуть тяжёлой дверью: