Наши химические сердца
Шрифт:
Естественно, я бросился рыскать по ее странице, но она вычистила все, кроме тех фото профиля. Никаких обновлений статуса, отметок о передвижениях, событий, комментариев к снимкам. Не считая того, что в друзьях у Грейс Таун числилось 2879 человек (как можно знать столько людей?!), она была интернет-призраком.
Утром после ухода Грейс я написал нескольким PR-агентствам нашего города и спросил, не разрешат ли они кому-нибудь из младших редакторов «Вестланд Пост» (так называлась наша газета еще с 1980-х) взять интервью у одной из отстойных групп, которые они представляли. Одно агентство согласилось, и я решил, что это хороший повод для разговора с Грейс.
ГЕНРИ:
Устроил нам интервью с группой «Месть пластикового степлера»
ГРЕЙС:
Потрясающе. Всегда мечтала узнать, что в голове у обиженного степлера. И когда?
ГЕНРИ:
Точно не знаю. Сначала дождемся волонтеров. Спорим, нам в помощники вызовутся минимум двое неграмотных и та бешеная кошка, что живет в потолке над кабинетом директрисы Валентайн? Протестирую их и скажу, годятся ли они для этой работы.
ГРЕЙС:
Отлично. Собирай миньонов. Будут выполнять наши приказы. (Спорим, самой толковой окажется кошка?)
ГЕНРИ:
Мне нравится быть повелителем миньонов.
Так вот, значит, как себя чувствует Ким Чен Ын.
ГРЕЙС:
Главное – промыть им мозги.
ГЕНРИ:
Мы соберем армию.
ГРЕЙС:
Сначала Вестланд-Хай, потом весь мир.
ГЕНРИ:
Слушайтесь меня, миньоны! Слушать хозяина – хорошо!
ГРЕЙС:
О да.
ГЕНРИ:
А как у тебя вообще дела? Освоилась на новом месте?
Как ребята в твоем классе? Нормальные?
Расстроилась, когда уходила из Ист-Ривер? Или не очень?
ГРЕЙС:
Все мои друзья окончили школу. Поэтому было проще. Но я все равно скучаю.
ГЕНРИ:
Слышал, в Ист-Ривер отвязные чуваки. Это ваши в прошлом году приделали мотор к столу для пикника и ездили на нем по кампусу? А потом их арестовали, да?
ГРЕЙС:
Не люблю эту фразу, но… живешь только раз.
ГЕНРИ:
Пропущу мимо ушей, но только раз.
ГРЕЙС:
Больше не буду. Обещаю.
ГЕНРИ:
Отлично. Рад, что мы договорились.
ГРЕЙС:
(Записывает идеи для постоянной рубрики «Живешь только раз».)
ГЕНРИ:
Если это была ты, так и скажи.
ГРЕЙС:
Нет, не я. Это не в моем стиле.
На этом разговор закончился. Грейс просидела онлайн еще примерно час, но я не знал, что сказать, и больше ничего не писал.
Конечно, если кто-то очень хотел выяснить что-то об ученике соседней школы, для этого существовали разные методы. К примеру, Мэдисон Карлсон заведовала межшкольной сетью товарного и информационного обмена столь масштабной и запутанной, что Silk Road [9] по сравнению с ней нервно курили в коридорчике. Бойфренд Мэдисон учился в Ист-Ривер, и это обеспечивало ей полный доступ к подноготной местной элиты (кстати, надо попросить ее вести колонку в газете по типу «Сплетницы»). Беда была в том, что Мэдисон Карлсон не только делилась сплетнями, но и разносила их. И если бы я хоть заикнулся о своем интересе к прошлому Грейс Таун, уже через день вся
9
Silk Road – анонимная сеть по продаже товаров, существовавшая в Интернете в 2011–2013 гг.; большинство товаров были нелегальные.
Так что пусть лучше пока остается загадкой.
7
С ПОСЛЕДНИМ ЗВОНКОМ в понедельник Грейс уже ждала меня у шкафчика. Я так и не узнал, как ей удавалось столь часто сбегать с последней пары раньше, но с того дня она всегда ждала меня там после уроков.
– Хочешь доехать на машине? – спросила она, всем своим видом и голосом показывая, что совсем не рада меня видеть, словно надеялась, что сегодня меня около моего шкафчика не окажется (ее поведение по-прежнему оставалось для меня загадкой).
– Да, – настороженно ответил я.
И дальше повторялось то же, что в предыдущие дни. Мы шли к ее дому, и по дороге Грейс грозила тростью всем машинам, которые нам сигналили. Потом шла в дом за ключами, а я ждал ее на заросшей лужайке. Она выходила, кидала мне ключи, и я сам вез себя домой. В машине она или смотрела прямо перед собой с каменным лицом и не говорила ни слова, или задавала вопросы. Например:
– Какая у тебя любимая песня?
А я говорил:
– Почему на такие простые вопросы так сложно отвечать?
– Потому что сейчас ты пытаешься вспомнить песню, которая одновременно была бы классной и про которую было бы нестыдно сказать, что она твоя любимая. Ей должно быть не меньше двадцати лет, потому что все написанное после этого – отстойная попса.
– Ну все, теперь я знаю, что ты меня оцениваешь, и не смогу ничего выбрать.
– Так в этом вся суть. Когда люди знакомятся ближе, они друг друга оценивают.
– Так, значит, ты меня сейчас оцениваешь?
– Не сейчас, а всегда. А теперь ответь: какая песня вызывает у тебя самые сильные эмоции?
– Ладно. Strokes, «Someday», – ответил я, вспомнив ту ночь, когда заснул под аккомпанемент ее любимой группы.
– Рискованный выбор. Написана меньше двадцати лет назад, но не попсовая ни разу, так что, пожалуй, прокатит.
– А твоя любимая песня? «Stairway to Heaven»? «Smells Like Teen Spirit»? Что-то улетное из классики, да?
– Maroon 5, «She Will Be Loved».
– Э-э-э… такого я не ожидал.
– Что я могу сказать? Слышу эту песню и вспоминаю, что значит быть счастливой.
Ого. Если в ее представлении «She Will Be Loved» – счастливая песня, что же она слушает, когда ей грустно? Похоронный марш?
– А где ты ее слышала? Ее разве крутят на радио? Сейчас кто-то вообще слушает радио?
– Ха-ха.
– Значит, не Strokes?
– Ты о чем?
– The Strokes. Ты вроде тоже их фанатка? (Грейс непонимающе нахмурилась.) У тебя наклейка на машине. И брелок. И заставка на телефоне.
– А, это. Да один приятель фанател от Strokes. Все время их слушал.
– Твой приятель так фанател от Strokes, что ты поместила наклейки на свою машину?
– Это его машина. Была.
– А телефон?
– Телефон тоже его.
– Ясно.
Мы вышли из машины, и я вдруг выпалил:
– Зайти не хочешь?
– Зачем? – нахмурилась Грейс.
– Хм. Ну, мы могли бы пообщаться и… все такое. Не знаю. Если хочешь, конечно, – ответил я.
– Я после школы хожу кое-куда.
– А, ну ладно. Я заметил. Тогда до завтра.
Грейс вздохнула.
– Давай здесь встретимся после захода солнца?
– Зачем?
– Ты разве не хочешь пообщаться?
– Э-э-э… ну да, хочу.
– Так давай пообщаемся. Вечером. Я подойду, когда стемнеет. Ты не против?
– Мы будем… э-э-э… делать что-то противозаконное или?.. Просто эти твои «после захода солнца», «когда стемнеет» навевают мысли о сатанинских ритуалах.
Грейс устало улыбнулась:
– До вечера, Генри Пейдж.
А потом повернулась, заковыляла по улице и скрылась за углом.