Наши крылья растут вместе
Шрифт:
– У вас щетина. Вы выглядите ненамного лучше меня.
Нахмурившись, он машинально коснулся своей щеки. Еще пару ее слов, и он заткнет ей рот. Рукой.
– Спи, - он отвернулся от нее, уставившись в телевизор. Язва. Ее язык хотелось отрезать.
Но Оливии спать не хотелось, она лежала и наблюдала за ним, ожидая, когда он взорвется. Долго ждать не пришлось.
– Что еще?
– он недовольно взглянул в ее глаза. Голубые как небо. Черт! Он любит небо. Но терпеть не может ее глаза.
Она усмехнулась, пытаясь придумать, чем бы еще побесить его:
–
– Что ты предлагаешь?
– сесть рядом с ней было большой ошибкой. Где был его мозг в тот момент?
– Усните первым.
– Хочешь задушить меня во сне? Хочу огорчить тебя - я не сплю в самолетах.
– Жаль, неплохая идея, - вздохнула Оливия, смотря в его телевизор.
– Сколько нам еще лететь?
– Слушай, - кажется, в его голове созрел отличный план по устранению ее голоса, - давай поиграем в простую игру. Детская, но сейчас между нами она актуальна.
Оливия с интересом взглянула на него. От слов «между нами» пронеслась молния с разрядом в тысячи ватт.
– Она называется «молчанка». Правила простые: не разговаривать друг с другом, - он наклонился к ней, касаясь дыханием ее уха.
– Никогда.
– И что мне за это будет?
– спросила Оливия.
Он вновь лег на свое место, закатывая глаза:
– Это мне будет. Потому что ты не выдержишь.
Она усмехнулась. Какой самоуверенный. Она может молчать даже дольше, чем он думает.
– Проигрывает тот, кто заговорит первым. Цена - ты покидаешь мой экипаж.
Она бы упала от его слов, если бы не лежала. Каков нахал.
– Простите, а что будет с вами, если вы проиграете?
– Я не проиграю.
– Если проигравшим окажитесь вы, вы покинете этот самолет. В любом случае, кто бы не проиграл, один уходит.
Она с ума сошла просить такое, хитрая ведьма. Она хотела слишком много.
– Нет, я не согласен. Я слишком много теряю: и самолет, и экипаж. Если я проиграю, то...- он задумался, придумывая себе наказание. Оказывается, это было сложно. Может, дать ей денег? Купить машину? Золото? Что хотят девушки? А почему вообще он должен проигрывать? Это не входило в его планы. Уж он-то сможет не разговаривать с ней годами.
– Хорошо, ведьма, я согласен. Один из нас уйдет, и это будешь ты.
Он протянул ей руку, и Оливия недовольно пожала ее. Кто сказал, что это будет она?
С этой счастливой минуты она больше не сказала ни слова, наблюдая за экраном его телевизора. Без звука. Картинки сменялись одна за другой, медленно склоняя ее в сон. Спор и молчание. Молчать трудно, но она справится. Она сможет. Потом стало тепло и мягко, и Оливия уснула, окончательно расслабилась.
– Уважаемые пассажиры, через сорок минут мы совершим посадку. Прошу поднять спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности, - незнакомый голос пилота разбудил ее.
– Уже посадка? Неужели она проспала все оставшиеся время? Игра в молчание пошла ей на пользу.
Все еще лежа на чем-то белом и теплом, она пыталась вспомнить, что бы это могло быть, но в голове были лишь спор и возмущение. Коснувшись пальцами нашивки
Она дернулась в его руках и разбудила его. Даниэль открыл глаза, не веря, что мог уснуть. Когда он был в полном сознании, она спала рядом. Наверняка эта бестия стукнула его по голове. Он уже открыл рот от возмущения, как вспомнил их спор, и закрыл глаза, пытаясь преодолеть возмущение молча. Какого дьявола она оказалась на его груди?
Самолет начало резко трясти: звук шатающихся панелей и дверей заставил Оливию убрать руку, закрывающую рот, и поднять свое кресло. Она краем глаза увидела, как Даниэль делает тоже самое, садясь прямо и пристегиваясь ремнем безопасности. Сейчас бы она спросила: а помогут ли они? Какого черта их сейчас так трясет? Но она не проиграет ему эту игру. Он не дождется.
Их трясло уже так, что ей казалось, сейчас выпадут кислородные маски. Становилось уже не смешно. Становилось страшно. Она взглянула на Даниэля, даже не понимая, чего хочет от него. Поддержки? Слов? Но он молчал и даже не смотрел на нее. Конечно, он не проронит ни слова.
Турбулентность становилась все сильнее и сильнее, и кто-то из их экипажа вскрикнул:
– Почему так сильно трясет?
Она вновь посмотрела на Даниэля молящими глазами в надежде, что он скажет что-нибудь ободряющее. Наконец он взглянул на нее, но от этого взгляда ей стало не легче. Сдвинутые брови, хмурый взгляд. Он явно был озабочен чем-то.
– Капитан Фернандес, вас просят подойти в кабину пилотов,- к ним подошла стюардесса с улыбкой на лице. С натянутой улыбкой. Оливия это знала наверняка: на самом деле ей было не до смеха. Но она старалась улыбаться. Так бы поступила и Оливия.
– Что случилось?
– спросила Нина, высунув голову над спинкой сиденья, - мы падаем?
– Успокойтесь все, - Даниэль встал, и Оливия чуть не закричала от страха. Что понадобилось их капитану от Фернандеса? Он не может справиться сам? Если ему нужен совет, действительно что-то серьезное.
– Оставайтесь все на своих местах.
Зачем она схватила его за рукав белой рубашки, она сама не поняла. А он остановился, потому что эта бестия тянула его за рукав и смотрела молящими от страха глазами. Ждала, что он что-нибудь скажет. Но он промолчал. Она так же резко отпустила его, как и схватила, не дождавшись хоть капли поддержки. Отвернувшись от нее, он быстрым шагом прошел по салону, громко произнося:
– Все нормально. Прошу всех успокоиться. Обычная болтанка.
Да, черт. Он сказал это всем, но специально для нее, чтобы больше не видеть этих больших голубых испуганных глаз.