Наши крылья растут вместе
Шрифт:
– Даниэль, - от мыслей об Оливии его отвлек голос Марка, - несмешная ситуация. Наши бортпроводники каждый рейс могут испытать на себе безумство неадекватных пассажиров.
Капитан кивнул:
– Нам проще - устав обязывает нас во время нештатных ситуаций закрывать свою дверь плотно. Я же не могу бросить штурвал самолета, когда он находится в глубокой болтанке, и бить морду неадекватным пассажирам.
– Даниэль прав, - Келси встала, - каждый занимается своей работой. Пилот в ответе за жизни людей, которые у него за спиной. Все они ждут
Один или пятьсот? Даниэль снова посмотрел на Оливию. Конечно, пятьсот. Она не стоила таких огромных жертв . В каком надо находиться состоянии, чтобы покинуть кабину пилотов и бежать ей на помощь? Явно не в здравом уме.
Все расходились по своим номерам, обсуждая этот случай. Оливия не заметила, как звон голосов стих, и она осталась одна. Самое время позвонить маме и успокоить свои нервы.
– Оливия, детка, я получила твое сообщение. Как ты?
Слышать голос матери как бальзам на душу. Родной, нежный, до боли знакомый, он фейерверком взрывался в ее самых ярких воспоминаниях.
– Я в отеле в Бангкоке, жаль, что так и не увижу этот город - завтра рано вставать, вылет домой.
– Ты всю жизнь проведешь в небе, я тебе это говорила, но ты меня не слушала.
– Я люблю небо, мама, ты это знаешь.
– Твои слова о капитане экипажа очень огорчили меня. Он такой несносный? Можно поменять пилота?
Эти слова насмешили Оливию. Поменять? Было бы классно. Но это невозможно...
– Мама, - улыбаясь, произнесла девушка, - он несносен, когда говорит. Но сейчас между нами табу на это. Мы договорились молчать.
– Ты заставила мужчину молчать?
– воскликнула мать, но Оливия прошептала в трубку:
– Нет. Это он заставил меня молчать.
– Мужчина заставил мою дочь молчать?
– она даже повысила голос.
– Что это за мужчина? Я хочу познакомиться с ним. Хочу увидеть того, кто наконец-то сделал это.
– Мама...- нервно произнесла Оливия, желая сказать пару слов по этому поводу, но вовремя обернулась, видя, как Даниэль направляется в ее сторону, вытаскивая из кармана своего костюма ключ от номера:
– Я перезвоню тебе завтра. Очень тебя люблю.
Она кинула телефон в сумочку и посмотрела Даниэлю в глаза. Как тяжело молчать, и особенно тяжело, когда слова сами вырываются наружу.
Он услышал последнюю фразу, сказанную ею в телефон. Она опять кого-то любит. Сегодня она просто сокровище: тихая, мирная и любящая. Он остановился напротив Оливии.
Оливия видела, как хитрая улыбка коснулась его губ и глаза слегка сощурились от этой усмешки. Хитрец, думает, что разозлит ее этим, и она проиграет спор. Он прав. Он разозлил ее, но она будет молчать, даже если сам Бог попросит сказать Даниэлю Фернандесу слово.
Она ответила так же - легкой ухмылкой и хитрым взглядом, пронизывающим холодом до кончиков пальцев. Голубое холодное бездонное небо. Он любил небо. И почему она родилась с таким цветом глаз?
Битва
Тропический дождь барабанил всю ночь, заставляя Оливию просыпаться от шума капель по стеклу. Открыв глаза, лежа в темноте, она слушала мелодию мокрой листвы деревьев, шуршащих под окнами. Дождь, стучащий по стеклу окна и мокрому асфальту, - единственное, что она могла слушать бесконечно. Она любила звук дождя.
– Дождь - единственное, что я ненавижу, - пробурчал Даниэль Марку, направляясь на предполетный медицинский осмотр утром. Хуже дождя мог быть только острый язык Оливии. Почему-то он улыбнулся, вспомнив ее. Без сомнений она любит дождь.
– Чему тогда улыбаешься?
– удивился Марк.
– Никакой дождь не испортит мне настроение, - Даниэль хлопнул рукой по спине первого помощника и зашел в кабинет.
Но он ошибся: приняв на борт пассажиров, их не пустили на взлет. Даниэль связался с диспетчером:
– Доброе утро, Бангкок, Arabia Airline 2-1-6 запрашиваю разрешение на взлет.
– Ожидайте разрешение через два часа, - произнес диспетчер.
– Пожалуйста, подтвердите, задержка два часа?
– не поверил в эти слова Даниэль и посмотрел на Марка. Тот пожал плечами, шокированный ответом.
– Подтверждаю.
– Тогда отмените "Доброе утро", - Даниэль разозлился, облокотившись на спинку кресла,- два часа, Марк. Проклятый дождь. У нас на борту пассажиры. Что мне им сказать?
– Думаю, стоит сказать, что нас задерживают, но промолчать про два часа.
Оливия заметила, как кондиционер стал работать на половину своих возможностей, создавая духоту в самолете. Она пока не была заметна пассажирам, но Оливия хорошо знала, что капитан не просто так убавил его. Его слова подтвердили эту догадку:
– Уважаемые леди и дентльмены, говорит капитан Даниэль Фернандес Торрес, наш вылет задерживается на неопределенное время из-за метеоусловий. Прошу вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями безопасности. Как только будет получена дополнительная информация, я ее сообщу. Приношу вам свои извинения за причиненные неудобства и благодарю за внимание.
Видя, как начали переговариваться между собой пассажиры, обсуждая услышанную информацию, Оливия обернулась в сторону Мирем, нахмурив брови. Что за черт! Что она только что услышала? Но та лишь пожала плечами.
– А долго нам ждать?
– женщина средних лет привстала с кресла и взглянула на Оливию.
– Капитан сказал «на неопределенное время», вам принести воды?
Сейчас придется особенно трудно - пассажиры расстроены ожиданием. Никому не нравится ждать, тем более если это ожидание на неопределенное время. Сейчас ей придется вдвое больше работать: улыбаться и контролировать их.