Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Оливия попросила у Келси поставить ее в хвостовую часть самолета - там она точно не увидит Даниэля Фернандеса. От кабины пилота до хвоста целых 73 метра.
Семичасовой полет прошел тихо и спокойно, Оливия так увлеклась работой, что совсем забыла о пилоте, вспоминая о нем лишь в момент, когда его шелковый голос обращался к пассажирам после взлета и перед посадкой. Как спасали ее эти 73 метра!
– Оливия, прошло 40 минут с момента моего звонка пилотам, позвони в кабину и узнай, как они, - Келси прошла мимо рядов кресел.
–
– брови Оливии изогнулись дугой от неожиданной просьбы.
– Мне надо срочно заполнить кое-какие бумаги и отнести их на второй этаж, сделай это.
Семьдесят три метра вновь превратились в сантиметры. Звонить пилотам каждые 40 минут днем и каждые 20 минут ночью обязывали правила гражданской авиации. Экипаж должен знать, все ли в порядке с пилотами.
Схватив трубку телефона, она нажала кнопку связи с пилотами, уткнувшись лбом о стену. Что она ему скажет? Ничего. Потому что проиграет спор.
– Я слушаю, - прозвучал его голос.
Оливия молча повесила трубку на место. Этого было достаточно- с ними все в порядке. Больше она ничего не желала знать.
Вечером они всем экипажем сидели в одном из ресторанов Бангкока за большим столом, ужиная экзотическими блюдами и вспоминая прошлые полеты. Оливия слушала их рассказы с большим любопытством.
– Сегодня пассажирка задала странный вопрос: почему мы снизили скорость, - засмеялась темнокожая Дженнет из ЮАР.
– Я спросила: «Почему вы так решили?», она ответила, что просто посмотрела в окно.
– Иногда они задают глупые вопросы, на которые мы должны давать глупые ответы, - пробурчала Мирем, крупная светловолосая девушка из Норвегии.
– А помните, как нас поселили в отель в Дели, а в номерах были тараканы с меня ростом?
– поморщилась Нина.
– Не знаю, как насчет тараканов, - Даниэль улыбнулся, - но в моем номере сидела полуголая девушка.
Марк, засмеявшись, толкнул его в плечо:
– Это было в Бангкоке.
– Нет, это было в Дели. Такое я точно не забуду.
Все засмеялись, вспомнив этот случай. Все, кроме Оливии. Возмущенная, она хотела съязвить ему, но вовремя опомнилась.
– Оливия, а в твоей практике были интересные случаи?
– спросила Нина, повернувшись в девушке, и все взгляды устремились в ее сторону. Все смотрели заинтересованно, но она чувствовала только его взгляд. Надменный, хитрый, ждущий ответа. Резко отвела глаза от него, не боясь проиграть - она расскажет свой случай для других членов экипажа. Не для Даниэля Фернандеса. Не ее проблемы, что он сидит с ними за одним столом.
– В моей практике был случай, но он не смешной, - от волнения она закусила нижнюю губу, вспоминая тот ужасный сентябрьский полет и бесконечный лондонский ливень, большими каплями барабанивший по стеклу иллюминатора и разбивающийся на сотни мелких брызг.
– Мы возвращались домой в Лондон, когда самолет попал в зону сильной турбулентности, его стало трясти...- она замолчала, нахмурив
– Казалось, ничего особенного, но самолет трясло с каждой секундой все сильнее и сильнее. Вскоре стало совсем страшно. Знаете, чего больше всего боятся пассажиры?
– она обратилась ко всем.
– Как вы думаете?
– Когда самолет резко снижает высоту?
– произнес Марк, смотря на Даниэля, но тот молчал, неотрывно наблюдая за Оливией.
– Нет, - произнесла она, - когда при турбулентности выпадают кислородные маски.
– Точно!
– вскрикнула Келси.
– Это самое страшное для них. Они уже хоронят себя живьем.
Оливия кивнула, продолжая рассказ:
– В тот полет именно так и случилось: самолет трясло так, что выпали маски. И началась жуткая паника. Но сказать «паника» - вообще ничего не сказать. Началась массовая истерия. Некоторые люди вскакивали со своих мест, кричали, молились. Мы успокаивали их, как могли. Один крупный мужчина под два метра ростом никак не мог угомониться. Пока бортпроводники успокаивали и пристегивали остальных, я пыталась усадить его на место, но он решил выйти из самолета, - она усмехнулась, потупив взгляд, - выйти из самолета! Вы представляете, на высоте!
Все внимательно слушали ее, но Оливия уже этого не замечала, погрузившись в воспоминания.
– Я стала бороться с ним, не давая пройти к двери. Я помню только, что он ударил меня со всей силой и, падая, я ударилась о железный столик бортового питания, который выкатился из кухни. Помню крики пассажиров. Помню свою боль. Помню, что пытаюсь встать, перепачканная своей кровью, но вновь падаю и боюсь, что мужчина перепугает всех до смерти. Больше я ничего не помню, потому что потеряла сознание.
Минуту еще все сидели в тишине, анализируя ее слова. Даниэль опустил глаза, вспоминая недавний полет и песчаную бурю. Не зря он почувствовал ее страх и накрыл ее ладонь своей.
– Этого мужчину успокоили?
– Келси, и Оливия кивнула, слегка улыбнувшись.
– Да, другие пассажиры-мужчины. А я провела в больнице неделю.
– Не хотела бы я оказаться в такой ситуации, - прошептала Нина, - сумасшедшие паксы мне встречались, но что бы они хотели выйти во время полета... Такого не было.
Оливия взглянула на Даниэля. Он как будто изучал ее. О чем он думал? Определял степень повреждения мозга? Наверно, нажалуется в Arabia Airline, что на его борту стюардесса с физической и психологической травмой. Кто дергал ее за язык? Оливия злилась, нахмурив брови, но продолжала смотреть на него.
Он заметил, как она нахмурилась. Он и раньше думал, что с головой у нее явный бардак, а теперь убедился сам. Даже доказывать не надо. Заметно было с первой встречи. Но почему- то сейчас ему захотелось нанести ответный удар тому мужчине. По прилету на месте капитана того экипажа он так бы и сделал. Но не ради Оливии Паркер. Нет. На ее месте могла оказаться любая стюардесса.