Наши танки дойдут до Ла-Манша!
Шрифт:
— Так, — сказал я, натягивая сапоги, и тут же задал Черняеву вопрос, который в нашем Отечестве обычно задают люди, внезапно вышедшие из длительного, тяжёлого запоя или очухавшиеся в больнице, после наркоза или черепно-мозговой травмы:
— Число сегодня какое?
— Семнадцатое июня, — ответил Черняев, и на его физиономии обозначилось некоторое удивление.
— А год какой? — уточнил я.
— Одна тысяча девятьсот восемьдесят второй, — чётко ответил он. И тут же поинтересовался: — Что, плохо спали, тарищ командир? Кошмары снились?
— Считай, что кошмары... Тебе чего?
— Вам там срочная радиограмма! Просили вас к машине этого, который авианаводчик. И как можно скорее...
Я протёр глаза, затянул на поясе ремень с кобурой и портупеей и пошёл вслед за Черняевым. Побеждать и творить историю.
Глава 1.
Те, кто на другой стороне-1
Секретный
Гора Шайен. Р-н г. Колорадо-Спрингс. Штат Колорадо. США.
17 июня 1982 г.
Сосредоточенные в этом отдалённом противоатомном укрытии официальные лица, призванные олицетворять то, что кое-где было принято именовать «американской демократией», уже неделю работали фактически в режиме круглосуточного заседания, на котором присутствовали вице-президент, министр обороны с прочими министрами и председатель объединённого комитета начальников штабов с большой группой занимавших ключевые должности в военной инфраструктуре США и НАТО генералов.
Перерывы делались на сон, еду и на то, чтобы сходить по нужде. Они были какими-то короткими и невнятными, и Рональд Рейган, как и большинство присутствующих, давно отвыкший от спартанских полувоенных условий и перманентного стресса, уже перестал понимать, сыт он в данный момент или голоден, спал он или же нет. Жизнь виделась ему словно в тумане, при раздражающем глаза искусственном освещении.
Ещё вчера президент осознал, что в какой-то момент начал плохо соображать и почти не понимал то, что ему говорили военные. В довершение к этому началась мигрень, президенту дали успокоительное, он немного поспал (слава богу, ничего экстраординарного за это время не случилось), после чего личный врач дал ему какой-то антидепрессант. Головная боль прошла, но соображать быстрее Рейган при этом не стал. Вообще нельзя было сказать, чтобы он, как и все собравшиеся вокруг него, был бодр и весел, даже с учётом принятых соответствующих препаратов.
Президент ещё два дня назад отметил про себя, что многие министры и сотрудники администрации были небриты и сидели на своих местах в несвежих рубашках, без пиджаков и галстуков. Военные в своих мундирах смотрелись несколько лучше, но красные белки глаз выдавали долгое отсутствие сна. И уже третий день Рейган пытался тщетно понять — а с чего это вдруг весь кабинет министров собрался здесь, в одном месте? По инструкции тот же вице-президент Джордж Буш, чьё похожее на вредного школьного учителя лицо впустую маячило за столом слева от президента уже который день, и ряд других ключевых фигур должны были находиться отдельно от президента. Хотя бы из соображений безопасности, к примеру, на случай, если бункер с первым лицом государства, не дай бог, накроет первым ударом. Президент даже спросил об этом вслух у министра обороны Каспара Уайнбергера и немедленно получил сильно удививший его ответ — война, оказывается, случилась «не вовремя». К тому же официально ни о какой войне пока объявлено не было и жизнь на территории США формально шла по законам мирного времени. Телевидение и радио уже который день невнятно сообщали о боях в Европе между войсками НАТО и Советским блоком (при этом в качестве иллюстративного видеоряда пускали записи с натовских манёвров двух-трёхлетней давности — свежих кадров из Европы просто не было, даже телефонная связь прервалась, так же, как и регулярное авиасообщение, корпункты американских телекомпаний не работали в нормальном режиме практически ни в одной из стран НАТО, из-за чего немногие, ещё имеющие ясные мозги журналисты помаленьку догадывались, что, похоже, происходит что-то нехорошее, но говорить об этом в эфире было категорически запрещено, единственными свежими «кадрами с полей сражений», показанными в новостях на территории США, был минутный ролик шустрой репортёрши с канала CVTV Барбары Херциговой, чья съёмочная группа, находясь на франко-германской границе, сумела на второй день войны заснять пролёт звена «Миг-23» на малой высоте параллельно этой самой границе, объясняя этой же причиной повышенную активность на всех военных базах на территории США.
В общем, по словам Уайнбергера, гора Шайен оказалась единственным полностью готовым к немедленному использованию правительственным укрытием. Все остальные убежища такого уровня или перманентно ремонтировались, или были законсервированы. Военные, в свою очередь, заявили министру обороны, что если бы началу боевых действий предшествовал какой-нибудь «подготовительный период», всё было бы нормально. Уайнбергер в этой связи спросил у генералов — по-вашему, господа, русские что, должны были за полгода предупреждать нас о том, что собираются начать боевые действия в Европе?! Вы — идиоты?! Военные на это пожали плечами и ответили, что у них на этот счёт был соответствующий план, но всё началось вразрез с любым предвоенным планированием, и они не могут ничего с этим поделать (слава богу,
То есть вывод был один — правительству остаётся всё так же сидеть всем скопом в одном месте, продолжая нарушать инструкции и надеясь на лучшее. Правда, Уайнбергер гарантировал, что Советы об этом не узнают. Военные и служба безопасности клятвенно заверили — русские думают, что президент всё ещё находится в Вашингтоне и Белого дома не покидал. Уайнбергер, с какого-то момента переставший считать русских дураками, слабо в это верил. Их шпионы могли о многом догадаться, хотя бы узнав, что чуть ли не половина сенаторов после начала боевых действий в Европе или выехали в неизвестном направлении (многие аж в Мексику), или, уехав на уик-энд, до сих пор не вернулись на работу — никто не делал из этого особой тайны. И как в таких условиях принимать чрезвычайные законы, если война всё-таки будет объявлена? Впрочем, министр обороны США понимал, что в этом случае всё закончится очень быстро и всем будет уже совсем не до каких-то там законов...
А между тем ставшее уже бесконечным заседание продолжалось.
Продолжал свой доклад о текущем положении председатель объединённого комитета начальников штабов генерал Джонс.
— Мы можем констатировать, что обстановка в Европе к сегодняшнему утру несколько прояснилась! — выдал генерал дежурную фразу, преданно глядя в сторону президента.
— Что именно прояснилось? — уточнил Рейган, как обычно, не сразу уловивший смысл сказанного. У него в голове за последние дни вообще образовалась невообразимая каша из цифр и незнакомых географических названий.
— Донесения из Европы, к сожалению, запаздывают, — доложил Джонс и продолжил: — Связь неустойчивая, а всей информацией мы, увы, не владеем...
— Это почему вы не владеете всей информацией? — прервал президент генерала. — Или я чего-то не знаю?!!
— Господин президент! — сказал председатель объединённого комитета начальников штабов насколько возможно спокойным тоном. — Дело в том, что мы утратили возможность посылать самолёты-разведчики в глубь занятой Советами территории. Мы уже потеряли четыре SR-71 и пять TR-1/U-2, не считая серьёзных потерь, понесённых самолётами тактической авиаразведки, как нашими, так и наших союзников по НАТО. У русских оказалось слишком много истребителей-перехватчиков и ЗРК, чуть ли не в разы больше, чем считали до начала боевых действий наши аналитики, к тому же они, в отличие от нас, сохранили всю свою стационарную систему ПВО. Что же касается спутниковой разведки, то, похоже, также оправдались наши самые худшие довоенные прогнозы. Поскольку русские в предыдущие несколько лет, судя по всему, выводили на околоземную орбиту под видом спутников связи какие-то боевые космические аппараты. На второй-третий день боевых действий несколько русских спутников изменили свои орбиты, затем мы фиксировали взрывы на орбите и в верхних слоях атмосферы, а также падение многочисленных обломков. В общем, господин президент, мы уже потеряли одиннадцать разведывательных спутников, ещё четыре, судя по всему, повреждены, поскольку они остаются на своих орбитах, но с ними пропала связь. Кроме этого, нами потеряно семь спутников связи. В итоге мы сейчас лишились возможности контролировать с орбиты ряд важных районов планеты. При этом мы не знаем, сколько ещё сейчас находится на околоземной орбите боевых космических аппаратов русских. К тому же сразу после начала боевых действий Советы провели пять запусков своих ракет-носителей, два с космодрома «Плесецк» и три с космодрома «Байконур». И мы не знаем, что именно они вывели на орбиту во время этих запусков...
— Хорошенькое дело! — высказался Рейган с ехидной интонацией. — И что мы сейчас можем предпринять в ответ?
— Почти ничего, господин президент. Наши программы по созданию противоспутникового оружия финансировались весьма скудно. Например, планируемая к использованию с перехватчиков F-15 противоспутниковая ракета ASM-135 сейчас существует лишь в виде предварительного эскизного проекта. Что же касается спутников...
27 июня с мыса Канаверал должен был стартовать шаттл «Колумбия». Мы, конечно, изменили полётное задание, и теперь «Колумбия» должна будет вывести на околоземную орбиту два или три разведывательных спутника взамен потерянных, но... Поскольку всё с самого начала шло не по плану, спутники пока не готовы. Наши люди работают по двадцать четыре часа в сутки, но при самом благоприятном развитии ситуации старт «Колумбии» возможен не ранее 5–6 июля, если, конечно, в нём ещё будет смысл...