Наши уже не придут 2
Шрифт:
«Хитрый жук», — усмехнувшись, подумал Аркадий.
Десант сейчас выпускать опасно — это чревато ненужными потерями, поэтому ударники едут в десантных отсеках и их время придёт чуть позже.
«Уже смылся, наверное», — подумал Аркадий. — «И вывез с собой практически всех солдат мятежников. И мы знаем, куда он отправился».
Он уже которую неделю перевозит всю свою камарилью в Бразилию, конкретно во Флорианополис, откуда караваны мятежников уходят в Парагвай. Разведка докладывает, что происходит это очень организованно, что означает полную поддержку со
Советские дипломаты отправили ноту протеста в Парагвай, но её проигнорировали. Парагвайское правительство сочло, что лучше дружить с британцами и французами, чем с большевиками.
Интерес Парагвая очевиден: к нему заезжает боеспособная армия, полностью от него зависимая. Возможно, Столыпина пускают в Парагвай на конкретных условиях, поэтому местное правительство не опасается чужой армии на своей территории. Финансируют это, несомненно, страны Антанты.
Американцы на этот демарш внимания не обращают — вероятно, тоже есть договорённости с Антантой. Скорее всего, американцы уверены, что русские мятежники в Парагвае — это против Советской России. А раз так, то дело это богоугодное и правильное.
«Ладно, это философия», — подумал Аркадий, убирающий ППД-18 обратно в настенный шкафчик. — «Что же делают японцы?»
Уже очевидно, что кроме их первоначальной тактики у них ничего нет — генерал Акияма не имел никакого плана «Б», поэтому его солдаты лишь держали оборону на неподготовленной местности и пытались выжить. Безуспешно.
Кавалерия уже подошла и начала зачистку холмов, на которых как-то закрепились японцы, а броневики продолжали движение к Владивостоку.
Масштаб потерь второго японского экспедиционного корпуса уже перешёл на десятки тысяч — основной ущерб наносит буксируемая артиллерия, но немалую толику вносят и броневики, выступающие в качестве приближающейся бронированной стены, стреляющей изо всех пушек и пулемётов. Нормальных, человеческих, 82-миллиметровых миномётов, к сожалению, ещё нет — они успевают только на следующую войну…
По пространству в паре сотен метров впереди начала бить вражеская артиллерия. Стоит она в черте города, поэтому стрелять по ней он запретил. Её слишком мало, чтобы на что-то повлиять да и сами японцы ею не злоупотребляют, чтобы лишний раз не провоцировать Немирова.
— Стоп! — приказал он. — Задний ход! Клаксон — «Смотри на меня!»
После серии звуковых сигналов, он достал из специального отсека флажки и сигнализировал остальным машинам.
Средневековые или даже античные методы передачи сигналов уже начинали сильно раздражать его, но он рассчитывал, что всё наладится, со временем.
В Твери уже запланировано открытие НИИ «Кобальт», в котором начнут заниматься вопросами радиотехники. Заведующим НИИ назначили Михаила Бонч-Бруевича и собрали могучую кучку выдающихся специалистов по радиотехнике: Бориса Розинга, Алексея Фёдорова, Владимира Лебединского и Николая Папалески.
Аркадий уже давно утверждал, что радиосвязь —
РККА в 1941 году, имеющая нормальную радиосвязь на уровне роты и РККА в 1941 году, не имеющая такой нормальной радиосвязи — это два совершенно разных итога первого года войны. Причём различаются эти итоги радикально.
По оценке Аркадия, большая часть фокусов Вермахта, которые у него получились, потерпели бы сокрушительный провал, большая часть «котлов» просто бы не состоялась, было бы больше успешных контратак, а самое главное — они были бы более точно скоординированы и имели системный характер.
Не нужно невероятных и прогрессивных видов вооружения, не нужно огромной армии с десятком тысяч танков — просто нужна адекватная радиосвязь на уровне рот. Это очень дорого, но это жизненно необходимо для сокращения потерь и увеличения эффективности действия войск.
И Аркадий, если потребуется, пойдёт по головам, чтобы достигнуть этого…
«Нужно будет устраивать тотальные репрессии, чтобы каждая рота получила портативную радиосвязь — я буду подписывать каждый расстрельный список», — подумал он. — «Но, думаю, такого не потребуется».
НИИ «Рубин» получит очень щедрое финансирование и приоритетное снабжение, чтобы гарантировать опережение потенциальных противников по ряду направлений радиотехники. И Аркадий будет лично курировать работу НИИ.
Сейчас он просто пишет письма задействованным лицам, чтобы они поняли и осознали, что от них требуется. Но, как кончится война, он займётся более детальным контролем — пока что, на это просто нет времени.
Радиосвязь — это его личная ядерная программа.
Броневики ненадолго отступили на три-четыре километра назад, а после завершения не очень прицельной арт подготовки, вновь поехали вперёд. Японцы, наверное, уже понимают, к чему всё идёт…
*11 декабря 1919 года*
— Переводи: «Пропустите связистов — они передадут вам провод для связи», — приказал Аркадий.
Требовать капитуляции у японцев — это что-то вроде способа одновременно послать их по матери и по отцу. Поэтому Аркадий решил идти другим путём.
— Цусинхэй о тосютэ кудасай, карэра ва аната ни цусин кэбуру о ватасимасу! — крикнул в громкоговоритель переводчик, гвардии майор Луганцев.
Со стороны японцев не доносилось ни звука.
Они выставили линию правильных траншей, перекрывающих путь к городу, но ещё час назад её смешали с почвой приданные 1-му гвардейскому механизированному корпусу артиллерийские дивизионы.
Это было недвусмысленное сообщение японскому командованию — сопротивляться бесполезно.
Следующие двадцать минут ничего не происходило, а затем с их позиций вышло два солдата, тянущих за собой катушку с проводом.
Им навстречу вышло двое красноармейцев со своей катушкой и они встретились где-то в середине поля.