Наши уже не придут 3
Шрифт:
Если предположение верно, то скоро РККА окажется за Вислой, а это будет значить стратегическую катастрофу для Войска польского.
Так или иначе, но это не проблема Немирова, который, уже завтра, вернётся в Петроград и продолжит свою очень нужную стране работу.
«Эх, летом в Казахстан…» — вспомнил он. — «Надо посмотреть, как там справляется Берия, а потом засесть в Кустанае или в Кокчетаве и детализировать план строительства электростанций, а также крупного города недалеко от угольного бассейна».
— Как думаешь,
— Вряд ли, — произнёс Аркадий. — Но шансы на то, что британцы примут наше видение на новую границу, стремительно возрастают. Только вот мне кажется, что теперь Владимиру Ильичу этого будет мало…
— Ха-ха! — рассмеялся Свердлов.
*6 апреля 1921 года*
— Очередью — огонь! — скомандовал Павел Никитич Воронов.
Наводчик моментально навёл пушку на вражеский танк и уничтожил его шестью снарядами. Характерный «пом-пом» ненадолго перекрыл гул двигателя.
Вражеский Марк I задымил по-чёрному, после чего бортовая дверь открылась, и оттуда вывалился польский танкист. Он рухнул на мостовую, но его всё равно застрелили красноармейцы, укрывающиеся в зданиях.
Какой-то лихой ударник, носящий сапёрный нагрудник и каску Адриана, выскочил из переулка и швырнул в открытую дверь танка РГ-14. Раздался не очень мощный взрыв, а вот за ним последовала детонация танкового боекомплекта.
57-миллиметровое орудие вырвало из спонсона и зашвырнуло в оконный проём варшавского кафе.
«Ну, зато теперь он точно уничтожен», — с удовлетворением подумал гвардии полковник Воронов.
Броневик, уже помятый бронебойными пулями и даже осколочными снарядами, тронулся с места.
Изначально предполагалось, что против них весь город — в Варшаву перебросили минимум одну пехотную дивизию Войска польского, а также не менее двух полков ополчения из мобилизованных. Артиллерии у них хватало, снарядов тоже — орудийная перестрелка, собственно, идёт до сих пор.
Но потом выяснилось, что Войско польское утратило контроль чуть ли не над половиной города, а самое главное, что оно не смогло удержать мост Кербедза.
Воронов был в этом городе когда-то давно, в очень ранней юности. И был на этом мосту — тогда он назывался Александровским мостом, в честь императора Александра II, при котором этот мост и построили…
Взорвать мост поляки тоже не смогли, хотя сапёры чуть позже сняли заряды на опорах.
Сразу после пересечения моста начался ожесточённый бой с силами, засевшими в Королевском замке, который пришлось очень сильно потрепать пушками и пулемётами — высокая позиция и особая конструкция обрекли это здание на участь опорного пункта обороны.
Они задержались у моста, обеспечили безопасность перемещения ударных групп, которые сразу же оцепили замок и начали его штурм — бронемашины поехали дальше.
Минут
Ударные батальоны уже вовсю штурмуют опорники, беря под контроль здания и устанавливая пулемётные точки в заранее намеченных местах, а бронемашины оказывают им посильную помощь.
Город имеет очень плотную застройку, прерываемую только многочисленными парками, которых тут в изобилии, поэтому ударные батальоны применяют тактику малых групп — действуют взводами и отделениями.
Превосходство в огневой мощи у ударников есть и так, а боевой квалификации, очевидно, имеется с запасом — отделения, при пулемётчиках с Мадсенами, могут противостоять даже ротам, пусть и недолго…
Но 1-й гвардейский механизированный корпус так давно занимался подобным, что Воронов даже не переживал за успех. Больше он переживал, что кто-нибудь недобитый бросит в них «немировку» или выстрелит в смотровую щель.
Воевать в городах Павел не любил и, глубоко в душе, побаивался. В бытность пехотным офицером он такого опыта не имел, они тогда ещё не брали города, поэтому весь его опыт городских боёв тесно связан с бронемашинами.
И опыт этот сугубо негативный — кому-то сапёрный боеприпас закидывали под броневик, кого-то «немировками» заживо сжигали, а кого-то просто расстреливали из винтовок в упор. А всё потому, что не видно почти ничего и враг может подобраться очень близко…
— Марк I, два часа! — доложил механик-водитель.
Воронов повернул стереотрубу и увидел, что должен был увидеть первым. Но он был больше озабочен рассматриванием пространства вокруг, чтобы никто не подобрался.
Наводчик среагировал и полоснул по танку, который остановился и даже начал наводить свою пушку из левого спонсона, очередью из полубронебойных снарядов. Попадания пришлись в область бронелиста перед механиком-водителем, а там свободный доступ к экипажу, обслуживающему орудия…
Британский танк задымил и загорелся. Открылись боковые двери, из левой двери вывалился горящий танкист, но его тут же добил наводчик — 37-миллиметровый снаряд оторвал бедолаге левую руку и пробил туловище насквозь.
То, что по ним выстрелили, Воронов понял лишь тогда, когда ощутил удар и увидел яркие искры, взметнувшиеся от капота к его стереотрубе.
Броневик резко остановился, а экипаж его тряхнуло.
— Марк I, девять часов! — выкрикнул радист. — Замаскирован в здании!
Павел помог наводчику повернуть башню. Тот сразу же начал дубасить из «пом-пома» по закрытой лавке, фасад которой перекрыли листами фанеры. Судя по дыму, выстрел был произведён оттуда.
Противник выстрелил ещё раз и попал куда-то в подвеску, потому что броневик слегка наклонило влево. Наводчик же продолжил опорожнять снарядную ленту.