Наши уже не придут 4
Шрифт:
Его проект с гонками себя полностью оправдал — КБ при автомобильных заводах экспериментируют с гоночными автомобилями, выдавая инновации, вполне пригодные для серийных моделей. Например, в КБ Казанского автозавода разработали прототип гидропневматической подвески.
Эта подвеска была применена на автомобиле КАЗ-30 «Метеор», финалисте гоночного турнира в честь XV-го Съезда Советов, прошедшего в июле прошлого года.
Выиграть «Метеору» было не суждено, так как подвёл экспериментальный двигатель с непосредственным впрыском. Первое место и автомобиль ВАЗ-29 «Комсомолец» получила команда Владимирского автозавода,
Помимо гонок на трассах, проводятся также и «гонки на выживание» — в апреле начнётся турнир от Наркомата торговли с призовым фондом в 2 500 000 рублей и очень ценными призами, в котором будут участвовать команды с гоночными грузовиками. Участникам нужно будет доехать из Омска в Красноярск, что очень непросто само по себе, но всё усложняется тем, что нужно доехать быстрее остальных, а ещё в грузовике будет полуторатонный балласт.
Экспериментальные модели грузовиков на эту гонку выставляют Владимирский АЗ, Казанский АЗ, Челябинский АЗ, Минский АЗ, Кустанайский АЗ, Рижский АЗ, Каунасский АЗ, Харбинский АЗ — участвует почти весь Союз, потому что на кону очень большой куш.
Это будет настоящая гонка на выживание, потому что экипажам предстоит ехать по первобытной глуши, по направлениям, которые там вместо дорог, через ручьи и броды, мимо медведей и лосей.
Следующий турнир грузовиков будет проведён летом 1932 года, по маршруту Челябинск-Самарканд, то есть, по степям, полупустыням и пустыням.
Каждый подобный турнир даёт конструкторам бесценный опыт — ни один полигон не выявит столько недостатков у автомобиля в такие сжатые сроки.
Помимо гоночных болидов и грузовиков, в Союзе развиваются гонки на мотоциклах, но не та бесполезная в прикладном смысле ерунда с литровыми спортивными мотоциклами, а крепкие внедорожные байки и круизеры. Они нужны для Красной Армии, которая нуждается в какой-то механической альтернативе лошадям — высокомобильная разведка на мотоциклах выглядит перспективно.
А на самом деле, всё это работает, в первую очередь, на Красную Армию. Гражданка вполне удовлетворена уже имеющимися моделями автомобилей, грузовиков и мотоциклов.
Так что новые автозаводы различных профилей, возводимые сейчас Курчевским и Фордом, с целью разобрать их и перевезти в СССР, это, возможно, даже мало.
— А что там с патентами? — уточнил Аркадий.
— Всё сложно… — вздохнул Чичерин. — Советское бюро в США наталкивается на препятствия со стороны патентных агентств — мне сообщают, что всё это инициировано американским правительством. Агенты БР срывают переговоры наших представителей с держателями патентов, вызывают их на допросы…
— Что на это говорит Гувер? — спросил Немиров.
— Ничего, — развёл руками Георгий Васильевич. — Он проигнорировал серию наших запросов.
— Ладно, ему всё равно осталось недолго, — ответил на это Аркадий. — А что по Венгрии? Есть какой-нибудь прогресс?
— Нет, — покачал головой Чичерин. — Французы отрицают участие Иностранного легиона, несмотря на приводимые нашими союзниками
— Да, это недоработка… — вздохнул Немиров.
После убийства Хорти, к которому он не имел вообще никакого отношения, несмотря на смутные подозрения Ленина и Сталина, в рядах националистов ненадолго воцарился хаос, а потом произошла консолидация вокруг Пала Пронаи.
Пронаи показал себя аморальным ублюдком, не брезгующим пытать военнопленных и совершать террор мирного населения. Смертность в лагерях для военнопленных близка к 90%, а после прохождения его «гвардии оборванцев» остаются деревни с сотнями повешенных, а иногда просто пепелища. Это всё следствие его идеи — «только физическое истребление коммунистов может обещать исчезновение коммунистических идей в Венгрии».
Теперь же ему помогает Французский Иностранный легион, но только те его подразделения, в которых большая концентрация белых, то есть, бывших корниловцев.
— Видимо, нужно отправлять им больше оружия… — произнёс Аркадий задумчиво. — Впутываться в их Гражданскую войну нам никак нельзя.
— Тогда вы должны быть готовы к тому, что Пронаи победит, — вздохнул нарком иностранных дел. — За него стоит Франция и, возможно, Великобритания. Но я прекрасно вас понимаю.
— Это хорошо, что понимаете, — изрёк Аркадий. — Ладно, не будем о грустном — что у нас по статистике сделок?
— К-хм… — кашлянул Чичерин и обратился к папке на коленях. — Суммарно по закрытым сделкам за первые два месяца этого года: куплено 2753 предприятия лёгкой промышленности, 68 заводов разного профиля — это по всему миру, но значительная доля их из США.
Масштабы закупок очень большие, поэтому Гувер начинает что-то чувствовать и реагировать так, как умеет — препятствовать СССР там, где может. Наверное, ему очень хочется запретить американцам продавать свои разорённые предприятия кому-либо, но это будет преступлением против свободы рынка и вообще, непонятно, как это можно провернуть…
— К Леониду Курчевскому и его «K-Aironworks Plant VII», — продолжал дипломат. — Он согласен отдать его вообще даром, но только при условии, что СССР сделает для него исключение — он хочет персональную отмену пошлин на его товары, попавшие под заграждение.
СССР ввёл пошлины на товары из США, но не на 20 000 наименований, а только на 3500. Остальное торгуется без проблем — американские товары, такие как комбайны, трактора, кукуруза, тостеры и прочее, хлынули в Союз, как на землю обетованную…
Несмотря на растущее производство собственной техники, американская техника всё равно нужна, так как механизация сельского хозяйства требует всё больше и больше. Всё-таки, очень тяжело быстро механизировать сельское хозяйство страны, в которой четырнадцать лет назад 75–80% крестьян, так или иначе, использовали деревянные сельхозинструменты.
Но это тяжёлое наследие царского режима успешно преодолевается, при посильной помощи американских промышленников, которые, вопреки кризису, продолжают производить огромные количества сельхозтехники, которую теперь не могут себе позволить американские фермеры, но с готовностью готовы брать торговые представители СССР.