Наши уже не придут 5
Шрифт:
— Да что вы трясётесь? — раздражённым тоном спросил Аркадий. — Всё, происходящее там, абсолютно нормально и понятно. Ну, давай, удиви меня чем-то новым!
— Произошло несколько инцидентов с «залётными», — ответил Эйтингтон. — Одного сбили и интернировали. Немцы молчат. По диплинии — полная тишина. Будто и не было ничего. А мы ведь им «Филина» сбили, взяли троих — пилота, стрелка и наблюдателя. Наблюдатель, кстати, съел фотоплёнку.
— Зачем? — спросил недоумевающий Немиров. — Мы же и так знаем, что на ней изображено и что они хотят выяснить…
—
— Хорошо, что стрелок патроны жрать не начал, — произнёс Аркадий и усмехнулся.
— Происходящее совершенно ненормально, — сказал Эйтингтон. — Мы тоже направляем разведчиков и фотографируем приграничье, они пытаются их сбить всеми доступными средствами. Но все делают вид, будто ничего не происходит.
— Так ничего и не происходит! — воскликнул Аркадий. — Ты лучше меня знаешь, как бы всё сейчас выглядело на границе, если бы мы решили, что пора.
— Да, — кивнул Эйтингтон.
— У них там тоже не дураки сидят и начинать вторжение только с разведки не будут, — улыбнулся Немиров.
— Но эта их постепенная концентрация войск… — начал председатель КГБ.
— … не значит, ровным счётом, ничего, — закончил за него генсек. — Это даже не прелюдия к войне. Ты лучше обрати внимание на то, что мы смогли удивить немцев. Вот это вот молчание после удавшейся провокации — это признак их удивления. Если бы мы не отреагировали, или отреагировали бы иначе, то ты бы уже, по своим каналам, получал информацию «для внутригерманского потребления» — о том, как мы слабы, что, в свою очередь, означает, что провокации нужно усиливать, количественно и качественно.
— Я понимаю, — кивнул Эйтингтон. — Но Верховный Совет взволнован.
— Оставь это мне, пожалуйста, — попросил Аркадий. — Ещё что-то есть?
— Есть кое-какие крючки по украинским националистам во Франции и Канаде, но это я сам могу решить, — произнёс Эйтингтон.
— Если будут устранения, постарайся сделать так, чтобы всё выглядело естественно, — посоветовал ему Немиров. — Незачем плодить «мучеников»…
— Так точно! — козырнул председатель КГБ. — Разрешите идти?
— Иди, — кивнул ему генсек.
Аркадий, наконец-то, получил возможность почитать рапорты по «Стеклу», он открыл первую папку и…
— Товарищ генерал-полковник, к вам, без записи, пришёл гвардии старшина в отставке Говоров, — заглянул в кабинет Ванечкин.
— Говоров? — удивился Немиров и захлопнул папку. — Запускай.
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — браво козырнул Иван Говоров, вошедший в кабинет.
— Здравствуй! — встал Аркадий из-за стола и подошёл к нему.
Они пожали друг другу руки и крепко обнялись.
— Как тебе на гражданке? — спросил Немиров, после того, как Говоров сел в кресло для посетителей. — Как поживаешь?
— Плохо, товарищ генерал… — пожаловался Иван. — Жена, дети, работа — обыденность обрыдла… Нет, я семью свою люблю, но тяжело…
— А что там тяжёлого? —
— Вот! — воскликнул Говоров. — Вы на службе — вы народу служите. А я что? Пенсию получаю по выслуге, наградные до сих пор капают, да и сбережений накопил немало. Хотел военную артель открыть, ветеранов собрать, а тут закон этот проклятый вышел… Устроился в народное предприятие, холодильники выпускаем — а я не умею ничего, с юнцами учусь, а зарплату платят, как полноценному рабочему. Обижать не хотят, но тем самым и обижают. Я обратно хочу, товарищ генерал!
— Сколько тебе лет, старшина Говоров? — спросил Аркадий со вздохом.
— Пятьдесят шесть, — ответил Иван.
— Старшин таких лет не бывает, — покачал головой Немиров. — Я же о тебе похлопотал — к твоей выслуге добавили пару лет, чтобы тебя пораньше на пенсию отправить и пенсия была побольше. Куда тебе воевать?
— Не могу не воевать, — ответил Говоров. — Чужой я тут. И для жены, и для детей.
— А ты к психологам ходил? — поинтересовался Немиров.
— Зачем зря время тратить? — спросил Иван. — Что они мне сделают? Я ж не душевнобольной! Руки-ноги целы, голова на месте — какой ещё психолог?
— Слушай мой приказ! — резко скомандовал Аркадий. — Идёшь в Главное управление психологии, находишь там Бориса Герасимовича Ананьева, передаёшь от меня большой привет и вот эту записку.
Он взял чистый лист и быстро написал сообщение Ананьеву.
— Записку не открывать, — передал он письмо Говорову. — После прочтения записки Борис Герасимович сам скажет, что тебе делать дальше. Слушать его, как меня. Повтори приказ.
— Есть! — козырнул Говоров. — Идти в Главное управление психологии, найти там Бориса Герасимовича Ананьева, передать привет от генерал-полковника Немирова и записку. Записку не вскрывать. После прочтения записки Борисом Герасимовичем, поступить в его распоряжение.
— Отлично, — кивнул Аркадий. — Исполнять! По исполнении — зайдёшь ко мне. Есть у меня несколько идей, как быть дальше. Можешь идти.
— Есть! — вновь козырнул Иван, развернулся кругом, сделал три строевых шага и покинул кабинет.
В дверях он столкнулся с Эйтингтоном.
Аркадий, только поднявший папку со стола, бросил её на стол.
— Да что ещё? — спросил он, стараясь не показывать раздражения.
— Срочные новости из Испании! — заявил Наум Исаакович. — Глава Испанского государства Франциско Франко убит!
— Как?! — воскликнул изумлённый Аркадий.
— Два выстрела из винтовки Мосина, — сообщил Эйтингтон. — Стреловидными пулями — первая в грудь, а вторая в… кхм-кхм…
— В жопу ему выстрелили, хочешь сказать?! — догадался Немиров.
— Так точно, — ответил Эйтингтон. — Знакомый почерк, да?
— Ещё как знакомый! — кивнул Аркадий. — А он разве не отошёл от дел?
Его же собственный вопрос заставил его крепко задуматься.
— Это же не ты? — вопросительно посмотрел он на Эйтингтона.