Наши уже не придут 5

RedDetonator

— Прошу в мой кабинет, — позвал их Анхелес. — Я рад, что ты приехал. Я так рад…

Они поднялись на лифте на четвёртый этаж пентхауса, где располагается «административная часть» — тут заседают секретари, делающие вид, что что-то делают, тут иногда появляются министры, а ещё здесь кабинет каудильо, в котором он появляется очень редко.

— Как у тебя дела? — участливо спросил Леонид, когда Анхелес, наконец-то, разместился за своим большим столом.

— Не на что жаловаться, — махнул рукой каудильо. — Один день похож на другой.

Никакой реальной власти у Анхелеса нет. Она была когда-то, давно, но Леонид плавно увёл её в руки своих людей, интегрированных в систему государственного управления Мексики.

При каудильо Анхелесе уже сменилось три законно избранных президента, демократия цветёт всеми красками, а страна продолжает ускоренно развиваться, при посильном участии Папы Римского Пия XII.

С Папой у Курчевского контактов никаких, решено делать вид, что они как бы вообще не знакомы, но так получилось, что работают сообща.

Папа раскуривает с населением опиум для народа, а Курчевский

занимается реальным управлением.

Причём важным моментом является то, что управление это прямое. Каждый новый кабинет министров наполняется лояльными «K-Group» функционерами, в армии уже давно служат лояльные офицеры, а общество ослеплено этой жгучей смесью из религиозной пропаганды, ожесточённого накала президентских выборов, а также неуклонным ростом уровня жизни.

Где здесь каудильо Анхелес? А в своём пентхаусе, со старыми соратниками, бесплатным кокаином и падшими женщинами…

Система работает бесперебойно — кризис уже преодолён, но этот разогнавшийся паровоз и не думает останавливаться. Точнее, Леонид не собирается тормозить.

Центр уже принял ситуацию, поэтому велел интенсифицировать индустриализацию в Мексике. И Леониду это совсем не трудно — каждый вкладываемый в Мексику доллар возвращается в США в виде трёх, а то и четырёх.

Это его личная страна, считающая при этом, что она свободна. Это абсолютный успех — блестяще проведённая операция.

«Если бы все эти грязные ублюдки не писали мне всякие письма…» — подумал Курчевский.

Бенито Муссолини пишет ему почти каждую неделю — зовёт в Рим, говорит, что является давним поклонником идей Леонида и то, что они до сих пор не закадычные друзья, является главной несправедливостью этого мира.

А в прошлом месяце написал Адольф Гитлер, причём письмо было примерно того же содержания. Он хочет видеть Курчевского в Берлине, на военном параде, который состоится в марте следующего года. Уверяет, что у них есть общие темы и их нужно подробно обсудить.

Леонид отвечает на каждое письмо, поддерживает переписку — иначе нельзя. Но всё портит то, что об этом знает общественность…

Его «Царская стража» кроваво подавляет восстание в Индии, в Мексике, его руками, построено что-то ультрарелигиозное и откровенно фашистское, его оружие и техника были в каждом конфликте последних десяти лет, а теперь выясняется, что он переписывается с Муссолини и Гитлером. Что о нём можно подумать?

Центр требует, чтобы он ехал и в Рим, и в Берлин, активно общался с этими двумя и налаживал хорошие отношения. Зачем? Не совсем понятно.

Даже с Лонг-Айленда видно, что в Европе намечается очень большая война, а Центр требует, чтобы он изо всех сил дружил с диктаторами, которые очень хотят поскорее развязать её.

«А-а-а, твою мать…» — озарило его.

— Кокаин? — предложил Фелипе, доставший жестяную банку с таблетками.

На столе уже стояла ступка с пестиком. Также на нём лежало зеркало, на котором были видны крупицы кокаина.

— Нет, воздержусь, — покачал головой Леонид. — Мы ненадолго — я пришёл, чтобы засвидетельствовать тебя и убедиться, что с тобой всё хорошо.

— А со мной всё не хорошо, — усмехнулся Анхелес. — Со мной всё отлично!

— Ну и здорово, — улыбнулся Курчевский.

Они с Анной посидели в компании каудильо ещё около получаса, после чего покинули «Ацтек-Торре».

— Удостоверилась? — спросил Леонид, когда они сели в серебристый «Роллс-Ройс Фантом III».

— Да, — кивнула Анна.

— И что думаешь? — усмехнулся Курчевский.

— Твои отчёты не искажали действительность, — ответила Харитонова. — Как минимум, о каудильо Анхелесе.

— Тогда поехали в Зал министров, — произнёс Леонид. — Место, где в Мексике проводится реальная власть.

У него была надежда, что Анна — это временное явление. Он надеялся, что она просто инспектор, который проверяет, как идут его дела, не уклоняется ли он от своих обязанностей и не делает ли что-то за спиной у Центра.

«Эх, как бы было здорово, окажись я прав», — подумал Курчевский. — «Пусть удостоверится, что всё в порядке и валит обратно в свой Детройт. У меня и без инспекторов забот полон рот».

Примечания:

1 — Соляной поход 1930 года — в эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь?!» — это пример продвигаемого Махатмой Ганди флешмоба ненасильственного сопротивления. Нужно дать контекст, чтобы было понятно, а то без контекста эта история будет выглядеть непонятно и, может быть, глупо. Индия — это, как известно, страна, где живёт дохрена народу. И ещё древние правители заметили, что добычу и логистику соли очень легко контролировать, поэтому сразу оседлали это дело, чтобы стричь купоны монопольно. Собственно, Ост-Индская компания, постепенно завладевшая Индией, начала использовать уже существующую индустрию по производству и распространению соли. Но это ладно, это было давно, а вот что было недавно — это прямое британское управление Индией, в ходе которого соляной налог постепенно рос. Есть сведения, что соляной налог составлял 8,2% от всех налоговых поступлений в британскую казну. И чтобы спейс продолжал течь, аборигенам было запрещено самостоятельно добывать соль или получать её из каких-то других источников, не связанных с колониальным правительством. Аборигенам нельзя было, даже живя на берегу океана, выпаривать соль из морской воды, потому что это же они не покупают соль у Британии, а это ущерб бизнесу — это недопустимо! Собственно, этим воспользовался Ганди, который был тем ещё имиджмейкером и прощелыгой. Он собрал группу единомышленников, в количестве 80 человек, после чего пошёл из своего ашрама в Данди, что на берегу океана. В ходе этого флешмоба к шествию Ганди, идущего в Данди, начали присоединять тысячи,

а затем и десятки тысяч. Ганди лично пришёл к берегу, демонстративно зачерпнул рукой солёный ил, что сразу же попало на фотокамеру, после чего пошёл и выпарил его, собственноручно получив щепотку соли. Злые языки болтают, будто эта щепотка потом была продана за 1600 индийских рублей, то есть 750 долларов США тех лет. Но документальных подтверждений этому нет — есть только слух, берущий корни неизвестно откуда. Возможно, его пустили британцы, чтобы показать, что Ганди не только философ, но и бизнесмен. В общем, Ганди добыл соль, после чего начал уговаривать всех собравшихся сделать так же. Расчёт был на то, что если преступление совершат все, то британцы потом заманаются сажать. Увы, он сильно недооценил британцев и их умение сажать. Ганди задумал вторую акцию в Дхарасане, на солеварнях, но ночью к нему пришли два индийских офицера и тридцать констеблей, которые его арестовали. Арестовали потому, что он сам написал лорду Ирвину, что именно планирует устроить на солеварнях. А потом, когда флешмоб, почему-то, не закончился сразу после ареста идейного вдохновителя, солеварни огородили колючей проволокой и взяли под охрану. К этому моменту там собралась толпа из нескольких сотен тысяч человек, она попыталась пробить ограждения, но не смогла. И тут, конечно же, последовала реакция. За месяц со дня инцидента было посажено около 60 000 человек, а может и больше, за нарушение закона о добыче соли. Кого-то посадили пожизненно, за особую предприимчивость. Ганди же отсидел 8–9 месяцев, после чего вышел, чтобы провести переговоры с вице-королём Индии Ирвином. Был заключён пакт Гандинутого-Ирвинтропа, согласно которому 90 000 арестованных освобождают, соляной поход прекращается, индийский конгресс обретает право на существование и прекращаются политические преследования за ненасильственные выступления. Соляные законы, разумеется, никто не отменил — людей продолжали сажать за незаконную добычу соли и снимали с них три шкуры соляными налогами, но главного Ганди добился — его увидели и услышали, но не только в Британии, а в кругах «обеспокоенной мировой общественности». Англичане в те времена очень активно выступали за демократию, свободу и рыночные отношения, прямо как сейчас, поэтому у «обеспокоенной мировой общественности» возникли вопросы. Только вот общественность побеспокоилась, побеспокоилась, а потом ей стало совсем не до этого. Ганди продвигал свою идею ненасильственного способа радикальных изменений, но что-то как-то у него всё никак не срасталось. Индия получила независимость в 1947 году, причём в этом была заслуга не только Ганди, который, стоит сказать, справедливости ради, изрядно задолбал британцев, но и общего демонтажа колониальной империи Великобритании. Лично я оцениваю его вклад в освобождение Индии примерно в 15–20% — это охренительно много для одного человека, но всё остальное сделали жители Индии и исторический процесс. Все вспоминают только Ганди, но там были десятки тысяч людей, боровшихся за свободу и погибших за неё. Но вообще, я считаю, что непротивление злу насилием — это какое-то особое извращение для мазохистов. Подставь вторую щёку и все дела — это работает только в фантастических книжках, типа тех, которые пишу я, например. В жизни же обычно бывает так, что когда материально заинтересованный человек имеет задачу разобраться с тобой и бьёт тебя по правой щеке, а ты в ответ подставляешь левую щёку, единственный возможный исход — он тебе и по левой щеке ударит, а потом, когда поймёт, что ты не сопротивляешься, обоссыт тебе всё лицо. А потом трахнет твою жену. И детей твоих заберёт в рабство. И вытащит всё ценное имущество из твоего дома, а потом сожжёт его, возможно, вместе с тобой, чтобы ты потом вдруг не пересмотрел свои взгляды и не взял в руки нож или камень. Самый главный прикол всех этих ненасильцев — они лично очень редко чем-то реально рискуют. Ганди вот что-то не посадили на пожизненное, он ведь там всего лишь щепотку соли выпарил. Он всегда знал, что британцы не захотят делать из него мученика, поэтому никогда не посадят слишком надолго. А те, кто пошёл за ним, пострадали — более того, в этом и была его главная цель. Чем больше людей пострадает от штыков и прикладов, чем больше будет сидеть в британских тюрьмах, тем пронзительнее будет беспокойство «обеспокоенной мировой общественности». Он этого хотел и намеренно пожертвовал всеми теми людьми, что пошли за ним. И он всегда мог сказать, что он никому приглашений не высылал, они все сами присоединились, а так он просто с друзьями пошёл щепотку соли выпарить. Но это ещё безобидно, по сравнению с тем, как фестивалил Ганди в ранние годы. Во время проживания в Йоханнесбурге, что в Южной Африке, он публично обзывал негров «кафрами» (так португальцы с XVI века называли негров — это от арабского «кафир», что означает «неверный»), описывал негров как полудиких и примитивных варваров. Также он поднимал вопрос о том, что индусов нельзя сажать в одну камеру с неграми, потому что негры грязные, антисанитарные и вообще, не арийцы нихрена. Официально от своих взглядов он не отказался, но риторику, постепенно поменял. Знаю я, кстати, одного бывшего нацбола, ныне покойного, который тоже как-то очень нехорошо выражался о лицах другой национальности, а потом вдруг как-то резко стал белым и пушистым…

Глава двадцать восьмая

Глаз бури

*1 января 1940 года*

Утро Аркадия началось не с кофе и даже не с чая: он был разбужен звонком от дежурного, оделся и выехал в Кремль в 3 часа утра, из-за пограничной стычки близ города Тчев.

Никто не был убит, но есть раненые — два красноармейца из погранвойск КГБ. О потерях противника сведений нет.

Участвовавшие в перестрелке красноармейцы утверждают, что лишь ответили на огонь со стороны германской границы.