Наши уже не придут 5
Шрифт:
— Но мы столько сил вложили в эту войну… — поморщился Георгий Константинович. — Столько ребят погибло…
— Мы попытались — у нас не получилось, — вздохнул Аркадий. — Я прилагал все усилия, чтобы провести через Верховный Совет решение о расширении ОКСВИ, но нардепы проголосовали отрицательно.
— Почему? — спросил Жуков.
— Дорого, — ответил на это Аркадий. — И был пример эфиопского сценария. У нас не получилось объяснить нардепам принципиальную разницу между итальянской и немецкой армиями.
— За это придётся дорого платить
— Даже не сомневайся в этом, — усмехнулся Немиров. — Весь мир заплатит большой кровью за то, что допускал все эти годы. За то, что вёл к тому, что состоится очень скоро, в ближайшие три-четыре года.
— Какие у нас дальнейшие планы? — поинтересовался Жуков.
— Тебе — отдыхать, — ответил Аркадий. — А мне — продолжать заниматься ерундой в Сенатском дворце.
Жуков слегка ошалел от его слов.
— А чего ты удивляешься? — улыбнулся Немиров. — Я сейчас консультативно-представительно-контролирующее лицо — генсек, одним словом. Ни за что не отвечаю, почти ни на что не влияю, но работы, почему-то, всё равно дохрена. Скоро, например, в Чехословакию еду…
На самом деле, влиял он много на что, особенно когда речь шла о всесоюзных или военных проектах — специальная комиссия при Верховном Совете наделила его «карт-бланшем» в этой сфере, сроком на 4 года, но с возможностью продления полномочий. По сути, это было юридическое закрепление фактического явления — так у действий Немирова больше легитимности и всем сразу понятно, что это не потому, что так «исторически сложилось», а по указу Верховного Совета.
Аркадий посмотрел на причал и увидел там Василевского, Толбухина и Рокоссовского. Он помахал им в знак приветствия.
— Хотел бы и подольше поговорить, — произнёс он. — Но нужно торжественно встречать Ибаррури с Диасом и остальными испанцами. Я выхлопотал для вас по месяцу сверх положенного отпуска. Как устроитесь, на выходных приходите в гости.
— Рапорт принести? — уточнил Жуков.
— Я рассчитываю на это! — улыбнулся Аркадий. — И, кстати, сразу о том, что делать после отпуска: начинайте обобщение опыта войны в Испании и думайте, в какой форме выпускать всё это.
— Понял вас, товарищ генерал-лейтенант, — козырнул Жуков.
Аркадий же кивнул ему и пошёл встречать Долорес Ибаррури. Сталин сказал, что никаких гостиниц, а сразу к нему — Иосиф Виссарионович её вживую ни разу не видел, но в ходе переписки у них сложились крепкие дружеские отношения.
*12 мая 1938 года*
В кабинете Аркадия уже работал кондиционер — новинка, работающая не на аммиаке, а на хладоне.
Разработка нового хладагента вызвала серьёзную корректировку плана в сфере гражданского кораблестроения. Новые промышленные холодильные установки имели совершенно иную конструкцию, нежели аммиачные, поэтому потребовалось срочно менять всё: заложенные суда перестраиваются, а запланированные перечерчиваются.
Всё
Что уж говорить о бытовых охлаждающих приборах? Холодильники, морозильники, кондиционеры — всё это уже переведено на хладон.
Зазвонил настольный телефон.
— Слушаю.
— Товарищ генерал, к вам товарищ Литвинов, — сообщил ему Ванечкин.
— Запускай.
Наркоминдел вошёл спустя несколько секунд.
— Аркадий Петрович, у нас ЧП, — с порога начал он.
— Какого рода? — поинтересовался Немиров.
— Посол Императорской Японии, Сигэмицу Мамору, передал ноту протеста в ответ на учения «Восток-38», — сообщил Максим Максимович.
— Поздновато он… — усмехнулся Аркадий. — И в чём же ЧП?
— Наши учения проходят близко к границам генерал-губернаторства Корея, — объяснил дипломат. — Это может вызвать дипломатический кризис, особенно ввиду особенного статуса Китайской ССР.
— В чём тут вопрос? — недоуменно посмотрел на него Аркадий. — Можете прояснить? Я вижу обычную ноту протеста.
— Это может вылиться в дипломатический кризис, — начал Литвинов. — Я неоднократно предупреждал, что эти учения — это путь к росту напряжения в дипломатических отношениях между СССР и Японской империей.
— Нам всё равно — мы проводим учения на суверенной территории Советского Союза, — ответил на это Аркадий. — Им это может нравиться или не нравиться, но мы в своём праве. Мы же не отправляли им никаких нот протеста, когда они проводили морские учения в Японском море. А ведь нас даже не предупредили.
— Тем не менее, я считаю, что, в нынешней обстановке, наши действия выглядят чрезмерно агрессивными и могут вызвать ответную реакцию, — покачал головой Литвинов.
— Ответную реакцию мы уже получили — ноту протеста, — улыбнулся Немиров. — Больше ничего не будет, я вас уверяю.
В этот момент он подумал, что Чичерин, по сравнению с Литвиновым, был гигантом дипломатии. Георгий Васильевич, на его месте, не волновался бы, а решил вопрос на своём уровне: у него было очень много личных каналов, было персональное дипломатическое влияние и репутация человека, с которым необходимо считаться.
Литвинов же только нарабатывает дипломатический вес, для остального мира он человек новый и его «пробуют на зуб». Чичерину бы эту ноту просто не отправили. Возможно, всё ограничилось бы телефонным звонком от японского посла, с посылом: «Можно, пожалуйста, больше так не делать?»
— Не переживайте понапрасну, товарищ Литвинов, — попросил Аркадий. — Даже если они захотят эскалации — мы готовы им ответить. Учения «Восток-38» как раз для этого и проводятся — мы демонстрируем соседям, что имеем не только политическую волю жёстко отвечать на любую агрессию, но и возможность осуществления этого жёсткого ответа.