Наши уже не придут 6
Шрифт:
Судоплатов взял один пирожок и откусил от него кусок.
— С повидлом? — спросил он. — Интересно.
— Слышал, что это любимые пирожки Иосифа Виссарионовича, — усмехнулся Аркадий. — Но, ладно, по поводу Плоешти — я очень доволен. Немцы лишились нефти, утратили инициативу на южном направлении, а также почти потеряли двоих союзников. Это очень хорошие новости.
— Не хочу лезть в геостратегию, но мне очень важно знать о том, что они будут делать, — произнёс Судоплатов. — Наум Исаакович делится информацией очень скупо, а мне надо планировать — весь «Кёнигсберг-69» на мне.
—
— Только вот не нужно ожидать такого же эффекта в будущем, — попросил Судоплатов. — Немцы — не дураки. Один раз попались — впредь будут гораздо осторожнее. Новые протоколы внутренней безопасности, двойные или тройные проверки, «секретки» в документах…
— Работа осложнится, это, несомненно, — согласился с ним Аркадий. — Противодействие станет сильнее, но это лишь причина для дальнейшего совершенствования тактики и методик внедрения. Классическая борьба щита и меча, разведки и контрразведки. Обычное дело.
— Занимаемся, товарищ генерал-полковник, — козырнул Судоплатов.
— Ладно, пора ехать, — вздохнул Аркадий и встал из-за стола. — Ты езжай, пока, а я позже поеду.
Ему нужно во Дворец Советов, на награждение отличившихся в прошедших боях.
Будущих героев доставили в Москву, чтобы провести торжественное награждение в присутствии народных депутатов Верховного Совета.
Это всё будет детально освещаться в прессе, с фотографиями, подробными описаниями каждого подвига. Награждения посмертно будут принимать семьи погибших героев — положенные денежные выплаты также передаются родственникам.
Награждаться сегодня будут Герои Советского Союза и кавалеры Ордена Революции. Героев Советского Союза семьдесят четыре человека, посмертно — тридцать два. Орден Революции получат восемьдесят девять человек, посмертно — девятнадцать.
Аркадий выехал во Дворец Советов на служебной машине и по дороге размышлял о перспективах, открытых стратегическим успехом на юге.
Инициатива всё ещё в руках Красной Армии, поэтому нужно воспользоваться ею — операция «Мамонт» должна поставить точку в грандиозном контрнаступлении и надолго вывести из игры Болгарию с Румынией.
Непонятна тишина, повисшая над туманным Альбионом и на просторах Франции. Должна последовать какая-то реакция на стратегический провал Германии, но дипломаты и политики загадочно молчат.
После начала войны англичане и французы заявили о своём нейтралитете, и военном, и торговом, видимо, рассчитывая посмотреть, как будут развиваться события. Но теперь всё изменилось — они должны сказать хоть что-то.
«Первые ходы сделаны», — подумал Немиров. — «Если молчание англичан может быть обусловлено действиями „Бонда“, то вот почему молчат французы — это загадка».
Изначально он полагал, что Гитлер ударит по Франции, чтобы «отомстить за позор Великой войны» и обезопасить тылы, но теперь, после всего случившегося, у Аркадия появилась мысль о «договорнячке».
А затем его озарило.
Испания находится в составе «Оси», посылает свои войска на фронт, вооружается
Это катастрофическая для Франции диспозиция, в которой даже помощь её «подружки» Великобритании не будет иметь почти никакого значения.
Гитлер знает об этом, это прекрасно понимают французы — потому-то с их стороны не слышно абсолютно ничего.
Испания, а за ней и Португалия, вошли в «Ось» после «трагической гибели» Франциско Франко — это было непрогнозируемое событие. Аркадий рассчитывал на Франко и Салазара, ведь они были отпетыми изоляционистами, но Салазар, отдельно от Франко, политической фигурой не является. И он, оставшись в одиночестве, решил не рисковать ухудшением отношений с «Осью».
Аркадий не был талантливым политиком, он военный, поэтому понял и осмыслил это замысловатое положение Франции, с политической точки зрения, только сейчас. С военной точки зрения, Франция бы потрепыхалась, но ей всё равно бы пришёл конец — с Испанией в «Оси» или без. Поэтому-то он никогда всерьёз не обдумывал все эти политические нюансы.
Только сейчас до него дошло, насколько сильно он всё изменил. И в насколько тёмной комнате он сейчас идёт на ощупь…
Во Дворце Советов он встретил Сталина, пришедшего при полном параде — в его сером френче с милитаристического стиля кепи, делающей его похожим на Фиделя Кастро, который родился четырнадцать лет назад и ещё не обзавёлся своим «фирменным» имиджем.
Награждение проводилось на пятидесятом этаже, в зале заседаний Верховного Совета.
Народные депутаты сидели на своих местах и молча смотрели на выстроившихся на трибуне, справа от кафедры, награждаемых.
Аркадий прошёл к кафедре, попутно с улыбкой кивая офицерам и красноармейцам, вытянувшимся по стойке «смирно».
— Дорогие товарищи! — заговорил он. — Сегодня, в этом зале, мы чествуем тех, кто своим мужеством и верностью Родине вписал свои имена в историю Советского Союза. Перед нами стоят наши герои — красноармейцы, каждый из которых совершил то, что требует не только высокого мастерства, но и непреклонной воли, силы духа, решимости до конца стоять за Советский Союз, за наш советский народ и за будущее всего человечества!
Он сделал паузу.
— Герой Советского Союза — это не просто звание, это символ того, на что способен советский человек, если перед ним стоит задача, важная для всей нашей Родины, — продолжил он. — Каждый из награждаемых сегодня своими поступками показал, что честь, долг и преданность Отечеству — это не пустые слова, а реальность, которую мы создаём своими руками, своей борьбой, своей жизнью. Итак…
— Лейтенант Зияр Дауд! — провозгласил Юрий Борисович Левитан, стоящий за микрофоном и читающий текст. — За героическую самоотверженность и находчивость, проявленные при отражении танкового контрудара при деревне Вултуру! В ходе этого героического боя было уничтожено и захвачено 15 танков немецко-фашистских захватчиков, 6 бронетранспортёров, а также уничтожена штурмовая рота противника!