Наши зимы и лета, вёсны и осени
Шрифт:
– А что? Давай! – соглашаешься ты, радуясь возможности постучать на машинке. – А почему «на прощанье»?
– Но ведь палец твой почти зажил. Завтра мы едем в последний раз, наверное.
– Давай другой палец пораним, – лукаво улыбаешься ты. – А что? Пальцев у меня много!
Последний приезд в Филатовскую. Доктор подтвердил мои радостные предположения: воспаление остановлено, через пару дней ранка затянется окончательно.
– И на этом… мы с вами расстаемся, – говорит он.
– Спасибо
– Не за что, – улыбается он. – Если вдруг опять что-нибудь… приходите.
– Теперь только к вам! Доктор… мы хотели бы подарить вам на прощанье стихи.
И я протягиваю ему аккуратно сшитую тобой синими нитками книжечку.
На титульном листе – сделанная твоей рукой надпись: «Филатовскому Доктору от Антона».
Как же он обрадовался!…
– Антон, ты пишешь стихи? Это прекрасно! Стихи – это прекрасно!
Самый лучший подарок…
Я смотрю на нашего Доктора и никак не могу рассмотреть черты его лица. Необыкновенная доброта, излучаемая этим лицом, как бы заслоняет его черты…
Середина ноября – а метет, как в феврале… Белые, косматые смерчи несутся по выстуженному, заваленному сугробами городу. Редкие прохожие пробегают, уткнув лица в воротники.
Накануне я обещала тебе, что сегодня мы поедем в гости к Доктору.
Две недели прошло с нашей последней поездки в Филатовскую, и ты изнылся: «Хочу в Филатовскую!…»
– Ну, что, едем в гости? – спрашиваю тебя. – Смотри, какая метель!
– Ведь же решили! Значит, надо ехать. Зачем переменять решение?
Накутываемся потеплее и выходим – в безлюдье и холод. Дыхание тут же забивает обжигающе-душным, огромным, не умещающимся в лёгких ветром. Ты судорожно раскрываешь рот, ветер выжимает из глаз слёзы. Ты прячешься за мою спину.
– Может, вернёмся? – кричу я тебе сквозь метель. – Мы даже до метро не дойдем!
– Зачем переменять решение? – кричишь ты в ответ. – Ведь же решили!…
На наше счастье из-за угла дома выныривает такси с зелёным спасительным огоньком. Мы машем ему в четыре руки. Вваливаемся в тёплый уют машины и не можем отдышаться.
– Интересно, какая сегодня будет очередь? – говоришь ты.
– Какая б ни была, уже едем…
В травмапункте ни души. Гардеробщица дремлет у пустых вешалок. Мы не стали её тревожить, оставили наши пальто на топчане.
Дверь знакомого кабинета приоткрыта, и мы проходим в эту дверь, забыв постучать.
Наш Доктор сидит на своем месте – за столом у окна, в окружении врачей и медсестер. Видно, сошлись поболтать, – не каждый вечер такая метель и травмапункт пустует.
При нашем неожиданном появлении разговор смолк, и лицо Доктора, нашего милого Доктора вспыхивает нам навстречу улыбкой:
– Как хорошо, что вы приехали! Здравствуйте… Здравствуй, Антон!
– Вот,
– Какими щипчиками? – не понял он.
– Да теми, что палец ему вскрывали! Он просто влюбился в эти щипчики!
– Саша, – обратился Доктор к одному из ассистентов. – Проводи, пожалуйста, молодого человека в операционную. Только смотри, чтобы на стерильное кресло не влез с ногами.
И ты отправляешься в «комнатку», о которой грезил все эти дни.
– Вы даже не представляете, какую радость вы нам доставили Антошиными стихами! – говорит Доктор. – Мы с женой целую неделю их читали, не торопясь, каждый вечер понемногу…
Я сижу напротив Доктора, на том самом стуле, что и прежде, но уже не посетительница, а его гостья. С этой минуты мы уже не чужие.
Блаженно, но сдержанно улыбаясь, ты выходишь из операционной.
– Ну, что, всё посмотрел? – спрашивает Доктор.
– Всё! – отвечаешь ты. – Все щипчики, все баночки!
Доктор подхватывает тебя и сажает к себе на колени. Ты смущен. Ты ещё никогда не сидел на коленях у мужчины…
– Ну, как палец? – спрашивает Доктор. Он берет твою руку и на мгновение становится прежним доктором, которого мы знали до этого дня: внимательным и сосредоточенным. – Прекрасно! Как новенький! – говорит он, улыбаясь своей открытой, мальчишеской улыбкой. И неожиданно предлагает: – Антон, почитай нам свои стихи. Пожалуйста!
Ты не заставил себя долго упрашивать. До сих пор с грустной радостью вспоминаю твой маленький сольный концерт в метельный вечер в травмапункте Филатовской больницы…
– Стихи про мухи!
Мухи на носу сидели, Мухи на ухо глядели! Мухи на носу качались, Мухи за ухо щипались!– Стихи про «любишь»!
Любишь, любишь – недолюбишь. А полюбишь – перелюбишь!– Стихи про сову!
Прилетела совушка на торшер. Зажигает крыльями огонек…– Стих про маму!
Мама вьет гнездо на дереве В этот снежный ранний час…– Вот… – говоришь ты и замолкаешь, залившись румянцем, смущенный всеобщим вниманием, восторженными возгласами и аплодисментами.
– А я знаешь, что запомнил? – говорит Доктор. – «Жевуземчики поет этот старый бутерброд»!
Все смеются.
– Антон, откуда ты знаешь, что значит «жевуземчики»?