Насилие и социальные порядки
Шрифт:
Беспокойная история Франции исключает прямолинейное повествование, но она предоставляет замечательную возможность увидеть интересы элит времен перехода. У Франции с 1789 по 1875 г. было 11 конституций, каждая из которых меняла отношения между исполнительной и законодательной ветвями власти, а также саму структуру законодательства. И все же каждая конституция включала электоральную и законодательную сферу. Иногда однопалатный, иногда — двухпалатный, но французский парламент всегда становился форумом, местом конкуренции групп элит. Были и более-менее постоянные административные бюрократические институты, которые существовали на протяжении всего столетия: Соп- seild'Etat, армия и различные министерства [215] .
215
«Есть
Вплоть до 1877 г. конкуренция среди групп элит относительно того, кто должен и кто будет править Францией, определяла политическую, экономическую и общественную жизнь страны. С консервативной, монархической стороны роялистские фракции, или фракции бурбонов, и бонапартисты создавали альянс с католической церковью, аристократией и крупными землевладельцами. С республиканской стороны существовали многочисленные группы (нередко условно различающиеся по своим левым, центристским и правым убеждениям), которые, подобно консервативным группам, центрировались вокруг индивидов, сетей покровительства и связей. Хотя революции 1790-х гг. и позволили многим людям повысить свой социальный статус (среди них был и сам Наполеон), но все же успешные революционные лидеры скорее становились частью элиты, нежели составляли авангард открытого доступа.
В 1830-х гг. республиканские политики были не менее элитарными, чем политики роялистские. Положение во Франции середины XIX в. Агюлон описывает как…промежуточную стадию «демократического патронажа». Можно выделить три стадии в процессе демократизации: голосование под контролем традиционных социальных властей; их замещение новым поколением республиканских нотаблей, которые стремились скорее захватить, нежели уничтожить традиционные средства влияния, их позиция была персональной, она не вытекала из партийной принадлежности; наконец, голосование за партии с программой, когда название партий значит боль- ше, чем индивидуальный кандидат. Переход от одной стадии к другой мог быть достаточно быстрым, связанным с особыми пропагандистскими компаниями или же с влиянием местных лидеров. Многие регионы в 1870-х гг. «обратились» в республиканство всего за несколько лет (агитационные поездки Гамбетты вполне могли иметь катализирующий эффект), а новые нотабли вскоре после 1877 г. смогли упрочить свою власть*.
Политика все еще считалась чем-то опасным, а фракции внушали страх. Проигрыш в политическом споре сулил ссылку или заключение. Политические победы, как пишет Томбс о революции 1830 г., продолжали быть победой «одной социально-политической фракции над другой» (Tombs, 1996, р.358). Фракционный конфликт во французской политике разыгрывался по сценарию естественного государства, включавшему личную идентичность и привилегии, которые участники ставили на кон, однако тенденции функционирования естественного государства во Франции были также подвержены влиянию и других сил.
Хотя выборы и проводились, право голоса было очень ограниченным, им обладали лишь 100 тысяч граждан (число избирателей колебалось, по мере того как фракции пытались манипулировать избирательным правом в своих интересах). Политическая нация во Франции была достаточно небольшой, она сводилась к элитам, определявшимся на основе налогов, местожительства или иных критериев. Внутриэлитная борьба была очень насыщенной. Побеждающие фракции использовали законы, чтобы ограничивать оппозиционные газеты и свободу собраний. Однако ни одна фракция никогда не использовала военную силу для подавления своих оппонентов. Во французской политике действовал четко установленный принцип: армия должна находиться в стороне от политических конфликтов, при этом она полностью подчиняется решениям гражданской власти. Когда во Франции все же происходил всплеск насилия — а это происходило периодически, — он был не результатом внутриэлитных споров, а скорее следствием более общего разочарования в существующем экономическом, политическом и военном положении. Однако насилие, творимое толпами, играло важную роль в низвержении правительств, особенно правительств роялистов, основное оправдание правления которых заключалось в тезисе о том, что они, мол, могут обеспечить стабильность и порядок.
Вторая республика, рожденная
216
Бонапарт предпринимал попытку дважды: в 1836 и 1840 гг. он пытался вернуться во Францию и захватить власть. Однако оба раза он проигрывал, оказывался в заключении и ссылке. После своего избрания в Национальную ассамблею в 1848 г. он первоначально отказался от своего кресла перед лицом обрушившейся на него критики, но затем был вновь переизбран.
Новая Национальная ассамблея утвердила новую конституцию, постановив, что должность президента должна быть избираемой. В декабре 1848 г. Бонапарт одержал безоговорочную победу, получив 5,5 миллиона голосов из семимиллионного электората (Tombs, 1996, р. 381, 385–386). «То было не просто ностальгическое голосование за известное имя, это была крестьянская революция против всего политического класса, а также против нотаблей» (Tombs, 1996, р. 386). В сельской местности избиратели мобилизовались вокруг существующих организаций. Священники повели избирателей на участки, после того как мэры организовали массовые выборы, — тогда еще не существовало никаких политических партий, способных осуществлять координирование национальных выборов в интересах той или иной политической фракции.
Избрание Бонапарта привело в правительство консервативную фракцию, партию порядка. Консерваторы начали продвигать консервативную повестку, они накладывали ограничения на прессу, восстанавливали католическое влияние в школах, наконец, урезали избирательное право до одной трети. Бонапарт был избран на четыре года без права переизбрания. Он провел кампанию за конституционную поправку, позволяющую ему остаться на второй срок. Большинство в Национальном собрании было готово поддержать поправку, однако республиканское меньшинство, а также группа орлеанистов во главе с Тьером заблокировала ее принятие, не дав большинству получить три четверти голосов, то есть сверхквалифицированное большинство. В 1851 г. Бонапарт публично обратился к Ассамблее с призывом аннулировать закон об избирательном праве от мая 1850 г. и восстановить всеобщее избирательное право. Национальное собрание отказалось, подорвав тем самым свой республиканский мандат.
2 декабря Бонапарт осуществил государственный переворот-операцию «Рубикон»: Тьер и другие ключевые фигуры были арестованы в своих постелях, а депутаты распущены. Те, кто сопротивлялся, были брошены в тюрьму. Первоначально переворот Бонапарта затронул лишь Париж, но вскоре он распространился и на всю страну. Сельские восстания были очень неорганизованными. Кто-то взялся за оружие, чтобы защитить республику, другие — чтобы защитить «народного Наполеона» от его врагов, прочие были твердо уверены в том, что оба лагеря заодно. Хотя насилие и было спорадическим и неорганизованным, правительство ответило решительно: были арестованы 27 семь тысяч человек, 10 тысяч были отправлены в Алжир и Кайен (Tombs, 1996, р. 393). Политика продолжала оставаться опасным занятием во Франции, в том числе и в 1850-х гг. Межфракционная борьба могла закончиться для проигравших ссылкой или заключением.
Демократия оказалась очень нестабильным режимом перед лицом такого сильного лидера, как Бонапарт. После переворота 21 декабря 1851 г. Бонапарт устроил плебисцит, который успешно подтвердил законность его действий; была написана новая конституция, а в феврале 1852 г. состоялись выборы в CorpLegislate/. 21 ноября 1852 г. состоялся второй плебисцит, который одобрил реставрацию империи под начало Наполеона III. Тем самым Бонапарт приобрел уникальный статус — с одной стороны, первого избранного президента Франции, а с другой — последнего монарха. Хотя всеобщее избирательное право и было восстановлено в 1852 г., бонапартисты манипулировали электоральным процессом, указывая на официальных кандидатов с целью получения контроля над законодательным органом.