Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
"Все Матери будут на моей стороне, - успокаивала себя Ананда.
– Я не могу позволить, чтобы она меня сцапала. Я не могу сидеть и ждать, когда она меня убьет".
Значит, нужно будет послать письмо Храбану и предупредить, чтобы он не приезжал на праздник и собирал войска. Еще одно письмо надо будет отправить Низуле, чтобы тот как можно скорее отплыл от южного побережья.
А уж после этого можно будет не торопясь разобраться с дочерью Аваназия.
Странный покой снизошел на Ананду, и она почувствовала себя почти свободной. Тогда она перевернулась на другой бок и уснула.
Медеан
Цвет кожи у нее был такой же, как у матери, а резкость черт унаследована от отца. Медеан нерешительно коснулась ледяной руки Бриджит, как будто боялась, что она может растаять, словно сон.
– Бриджит, дочь Аваназия, внучка Финора, - прошептала Медеан.
– Добро пожаловать в Изавальту, дитя мое.
– Она не знает, - произнес Калами.
– Что?!
Медеан вскинула голову и с недоумением взглянула на лорда-чародея. Он стоял поодаль, у самой ширмы. У Медеан мелькнуло подозрение, что это стремление сохранять дистанцию вызвано неприязнью к Бриджит. Но нет, этого не может быть. Калами лучше, чем кто бы то ни было, знает, что дочь Аваназия - ее единственное спасение и благословение для всей Изавальты.
– Она не знает, кто ее настоящий отец. Ингрид Лофтфилд умерла при родах и потому не смогла рассказать ей, а человек, который ее вырастил, ничего не знал о ее истинном происхождении.
– И ты не сказал ей?!
Калами развел руками:
– Ей и так пришлось слишком многое принимать на веру. Я решил, что лучше сначала показать ей наш мир, а уж потом сообщать о том, какая роль в нем уготована ей.
Только теперь Медеан заметила, что до сих пор держит в руках ладонь Бриджит, и осторожно опустила ее на покрывало.
– Она должна узнать об этом, как только очнется, - не оборачиваясь произнесла императрица.
– У девочки тяжелая судьба, нужно ее к этому подготовить.
– Я займусь этим, обещаю.
– У нас так мало времени.
– Медеан убрала волосы со лба Бриджит.
– Даже меньше, чем мы думали.
– Что-то случилось?
– резко спросил Калами.
– Случилось.
– Медеан заставила себя отойти от кровати.
– Пойдемте, лорд-чародей.
Несколько слуг с лампами и свечами поспешили вперед, чтобы освещать императрице путь и открывать перед ней двери. Остальная свита растянулась позади - чтобы тушить свечи и закрывать двери тех комнат, в которых императрица не пожелала остановиться. Когда вся эта процессия добралась до личных покоев Медеан, она позволила слугам зажечь три свечи, после чего челядь моментально испарилась. Это была территория, где никто не имел права находиться без специального разрешения императрицы, поэтому фрейлины поклонились, когда Медеан проходила мимо, но остались стоять по ту сторону двери.
Калами шел следом за императрицей так же послушно, как любой из слуг. Когда двери за ними закрылись, Медеан тяжело рухнула на диван и жестом указала Калами на
– Похоже, Ананда нашла поддержку своим замыслам.
Тяжело было проговаривать все это снова, но ничего не поделаешь. Медеан рассказала Калами о сообщении лорда Уло и о том, что он назвал в числе заговорщиков имя Пешека. Калами вскочил с кресла и подошел к жаровне, стоявшей поблизости. Она не горела, и медь тускло поблескивала в неверном мерцании свечи. По правилам этикета он не имел права стоять, когда императрица сидела, но сейчас их никто не видел, а у Медеан не было ни сил, ни желания напоминать Калами о приличиях.
– Ее нужно остановить.
– Ее остановит Бриджит, - сказала Медеан, потирая повязку.
– При всем моем к вам уважении, Ваше Величество, - Калами оторвался от созерцания погасшей жаровни и обернулся к Медеан, - я не думаю, что Бриджит сможет остановить ее вовремя.
– О чем это ты?
– надменно спросила Медеан.
– Ты что, сомневаешься в способностях дочери Аваназия? Да, она ничего не знает, но на ней лежит печать происхождения. Я ясно вижу это по ее лицу.
– Вы увидите это еще яснее, когда она очнется, - кивнул Калами.
– Но поймите, большей частью своей великой силы ее отец был обязан небывалому опыту. Он был не просто одарен, он был обучен. Но на обучение требуется время, а у нас, как вы сами заметили, его не так уж много.
Медеан задумалась. Калами прав. Заговор уже существует, и было бы слишком легкомысленно надеяться, что Ананда через своих шпионов еще не узнала о прибытии дочери Аваназия. Это известие еще ускорит ее планы.
– Благодаря свидетельству лорда Уло мы можем арестовать ее и посадить в темницу.
– Пальцы Медеан обвились вокруг подлокотника дивана. Прикосновение дерева к повязке вызвало новый всплеск боли и зуда в заживающих ладонях. Можно сделать это прямо сегодня и покончить с ней раз и навсегда.
– Ваше Величество.
– Калами опустился перед на колени перед Медеан. Вы ведь сами понимаете, что этот план нельзя назвать удачным. Ананду любят. Публичный процесс, к тому же основанный на показаниях единственного свидетеля, вызовет волнения по всей империи.
– Не хочешь ли ты сказать, что мне никогда от нее не избавиться?
– с угрозой в голосе осведомилась Медеан. Зрачки у Калами тревожно расширились. Он боится ее, и всегда боялся. Так-то оно лучше. В конце концов она императрица Изавальты, и подданным полагается ее бояться.
– Ваше Величество, мы ведь уже обсуждали, как можно избавиться от Ананды: нужно ее очернить, скомпрометировать. Только так, и никак иначе.
Медеан нетерпеливо встала и направилась к жаровне, повторяя путь, только что пройденный Калами. Ей было неприятно находиться рядом с ним, когда он говорил об этом. Она не желает этого слушать.
– Должен быть какой-то другой путь.
Калами повернулся, не вставая с коленей:
– Какой же, Ваше Величество?
– Он поднялся. Калами был выше Медеан, но в отличие от других придворных не сутулился в ее присутствии и не пытался прятать свой рост.
– Необходимо показать всей Изавальте, что она собой представляет на самом деле, и сделать это должны именно вы.