Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Ты отлично дополняешь сестринство! — одобрила Приин Блайт. — Поначалу мы испугались, что у нас впервые появится восьмая сестра. Это так мистически и необычно. Но теперь видим, что ты необходима нам так же, как и мы тебе. Может, даже больше.
Я улыбнулась и вручила ей сорванный бутон. Обмен цветами и любезностями — чем не отличное начало отношений? Кажется, мелироанские девы не такие уж надутые куклы. И мне действительно есть чему их научить. И, возможно, чему у них поучиться. А что до восьмой сестры… Я здесь была, как восьмой бог Квертинда — Крон, таинственный,
— По выходным мы выходим в Мелироан, чтобы поддержать девочек-сирот из благотворительного дома «Анна Верте», — рассказала Хломана Дельская. — Это традиция, которую мелироанские девы чтят много лет. «Анна Верте» назван в честь первой выпускницы академии, ставшей королевой и женой Ирба Иверийского. Одной из величайших мелироанских дев, известных широтой души и любовью к Квертинду.
— Это та, что бросилась под дилижанс? — вспомнила я. Девушки скривились, но я была почти уверена в правильности своего вывода. — Что? Я читала эту балладу в Кроуницкой академии. Она изменила королю с генералом. Анна Иверийская.
— Верте — её девичья фамилия, — пояснила Хломана. — Герб рода — зелёная канарейка. Основан в двадцать…
— Хломана, перестань, — перебила Тильда и подошла ближе. — У Анны Верте была трагическая судьба, это правда. Как и у несчастных сироток из её дома. Мы вынуждены посещать их еженедельно, чтобы поддерживать добродетельный образ мелироанских дев. Госпожа Првленская настаивает на этой благотворительности, и я её понимаю. Мы учим их, наставляем и пытаемся сделать из грязи хоть что-то достойное. Ты присоединишься к нам?
— У меня нет других планов, — я пожала плечами. — Учить сироток, почему бы и нет?
— Отлично! — подлетевшая к нам Финетта снова схватила мои ладони и затрясла их в знак дружбы. — Для мелироанских дев это прекрасный шанс показать себя.
— Ой, да хватит уже ломать комедию! — возмутилась Тильда. — Мы все прекрасно понимаем, что находимся здесь, чтобы удачно выйти замуж и занять достойное место в обществе. Правда, княжна Талиция?
В ответ самая юная дева стушевалась, затопталась на месте и отвернулась, избегая поднимать взгляд.
— Тильда… — попыталась остудить пыл сестры Приин Блайт, но леди Лорендин подошла и что-то шепнула племяннице Кирмоса.
Что-то такое, отчего та стала ещё бледнее и почти сравнялась цветом с окружающей зеленью.
Снова таинственные игры сестринского общества? Да наплевать!
На щёку села мошка, и я прихлопнула её ладонью. Пока человеческий цветник обменивался понятными только им колкостями, я отошла к беседке и сорвала странный колокольчик, на этот раз не с ветвей, а у самых ног. И — о чудо! — на его месте тут же появилась новая завязь.
— Сёстры, — тихо позвала я, но те не отреагировали, увлечённые беседой друг с другом и тайными знаками. Тогда я повысила голос: — Дочери Мелиры! Что это за цветок?
— Это пьюстель, — охотно пояснила Приин Блайт, ухватившись за возможность избежать разговора с Тильдой. — Он всегда стремится к идеалу. Создан совсем недавно, в 197 году, одной из воспитанниц,
— Пьюстель всегда обретает изначальный вид, — Финетта вприпрыжку подбежала к беседке, потянув за собой рой мошкары, и принялась собирать букет из колокольчиков. — Сестра Морвунд много времени провела в Саду Слёз, прячась в этой беседке от посторонних глаз. Вот и придумала себе защиту.
Девушка ловко срывала крупные соцветия. На месте оборванных тут же появлялись новые, ещё крохотные бутоны, словно цветение подгонял маг Ревда. Но пьюстель делал это сам, без посторонней помощи.
— Поговаривают, что Лерри на самом деле использовала не магию Девейны, а кровавую, — шепнула Хломана. — Знак рода у неё — отпечаток человеческой ладони, выглядит жутко. Дом Морвунд очень молодой, основан в 183 году от коронации Тибра Иверийского. Я подробно не изучала их генеалогическое древо, но, если тебе интересно, то я знаю, где в библиотеке лежат новые гербовые книги.
— Спасибо, — поблагодарила я за сомнительную информацию. И заметила, как Жорхе тоже с любопытством обрывает листья волшебного вьюнка.
— Тебе понравился пьюстель? — с какой-то неподдельной гордостью спросила Матриция.
— Под ним удобно прятать труп, — пошутила я и покосилась на стязателя.
Хотелось взглянуть на его реакцию. Интересно, был ли Жорхе с нами в тот день, когда я прикончила разбойников? Знает ли о захоронении на Трескимале?
Стязатель Вилейн тихо засмеялся в усы, но тут же осёкся, поняв, что я за ним наблюдаю. Прочистил горло. Так-так... Очень интересно. Что ещё он знает?
Увлёкшись воспоминаниями, я совершенно пропустила то, что девушки замолчали и уставились на меня огромными испуганными глазами.
— Это просто шутка, — успокоила я сестёр, но потом не удержалась и пояснила: — Труп лучше всего присыпать каменистой почвой и снегом. Но, за неимением того или другого, сгодится и пьюстель.
Жорхе снова засмеялся, теперь уже открыто, и я почему-то почувствовала особое родство с ним. Он единственный, кто связывал меня с прошлым, пусть его роль и заключалась лишь в молчаливом преследовании. Я порадовалась маленькой победе, но смех стязателя еще сильнее напугал девушек, сбившихся в кучку возле ограды. Даже Мотылёк спряталась за их юбками.
— Не бойтесь, — надула я щёки. — Теперь я ваша сестра, благородная дева и дочь Мелиры. Новая жизнь, новая Юна Горст, новые горизонты. И никаких трупов.
Благородные леди всё ещё затравленно переглядывались, и мне снова пришлось их приободрить:
— Что там у нас с вами намечается? Сиротки из дома «Анна Верте»? Не так и плохо, — я развела руки в стороны и улыбнулась как можно дружелюбнее.
Первой отмерла Тильда. Хмыкнула в ответ по-простому и отошла подальше от девушек к невысокому волнистому забору, выложенному разноцветной мозаикой. Должно быть, он имитировал морскую волну.