Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Маэстро Мелироанский! — я вскочила и заметалась по комнате. — Гений Тибрийский! Ну конечно!
— Нет-нет-нет, — увлёкшись образом, пропела Матриция. — Менестрель Везулийский.
— Да не важно, — отмахнулась я. — Скажи, а продолжение? Ты знаешь продолжение?
— Он его ещё не написал, — пожала плечами леди Ноуби. — Вы знакомы?
— Да, — быстро выпалила я, но потом исправилась: — Нет.
И потёрла лоб. Возможно, у меня разыгралось воображение и я начала превращаться в мелироанскую деву с глупыми суевериями, наивными выводами и впечатлительностью,
Я попыталась вспомнить первую встречу с менестрелем в Нуотолинисе, но очень некстати на ум пришла Сирена Эстель, которой я теперь являлась. Ворох догадок никак не желал становиться в ровный ряд, от недостатка воздуха закружилась голова. Проклятый корсет!
— Эсли, — рявкнула я очень недружелюбно, — ослабь эту пыточную шнуровку!
Служанка напуганным кроликом метнулась ко мне, и уже через минуту я вдохнула полной грудью. Но не успела порадоваться, как в дверь снова постучали.
Захотелось кого-нибудь хорошенько треснуть. Разбить расписные вазы, все цветочные тарелочки и на обломках баторского фарфора устроить танец пробудившегося безумия.
Но вместо этого я сама лично распахнула дверь, чтобы обнаружить на пороге ещё пару докучливых сестёр. Тактичность дочерей Мелиры явно была переоценена, потому что в следующий миг Тильда Лорендин, в такую жару обёрнутая в палантин из горностая, без приглашения вошла в мою комнату и встала строго посередине ковра. Изящно развернулась — так, что ткань платья красиво обернулась вокруг стройных ног, и победоносно улыбнулась.
Следом, обхватив небольшой инкрустированный сундучок, просеменила Хломана.
— Конечно, вы можете войти, — с едким сарказмом разрешила я и хлопнула дверью.
— Ты уже готова к приёму в твою честь, сестра? — Тильда скинула отороченную мехом накидку прямо на пол и стянула кружевные перчатки.
Хломана Дельская поставила драгоценную ношу на низкий плетёный столик и плюхнулась в кресло, отчего Матриция и Финетта прижались к стене и затравленно притихли.
— Не справляюсь без вашей помощи, — ввернула я, осматривая компанию. — Вы ведь тоже пришли поддержать меня морально?
— Ещё чего, — фыркнула Тильда. — К тому же твоё представление — только повод, удачное прикрытие для другого знакомства, гораздо более важного для Квертинда. Но не будем сейчас об этом, — она промокнула платочком лоб. — Я бы не явилась сюда, не будь у меня весомого повода, — она закатила глаза и заговорила с подчёркнутым выражением: — «В моём лице узрите вы возмездие, и кара за грехи умерщвляет плоть».
— Ты тоже переводишь строки на какой-то непонятный язык? — по-своему расценила я высказывание Тильды.
— Поэма «Царственность», — пояснила Хломана, вальяжно раскачиваясь в кресле. — Глава девятая, строфы о наказании заблудших душ.
— Вы пришли меня наказывать? — я сложила руки на груди и развеселилась.
Даже если все четыре сестры вдруг решат напасть разом, вряд ли у них есть шансы. Жаль,
— Не тебя, — как будто даже возмутилась Тильда. — А этих двух негодниц, оскверняющих звание мелироанских дев. Они сбежали от меня и, видимо, решили, что смогут найти защиту здесь, у мейлори чёрного паука.
— Матрицию и Финетту? — удивилась я. — Что они сделали?
— Кое-что непростительное, — пояснила Тильда и, подойдя к пузатой расписной вазе, взбила руками букет астр.
Пушистые соцветия осенних красавиц ярко пестрели на фоне нарисованных на стенах розовых узоров. Настоящие розы я приказала выкинуть из моей комнаты ещё прошлым вечером. Я не была против растений из местного сада: они словно окружали меня любимой стихией Ревда. Но аромат роз всё ещё напоминал о домике Чахи и вызывал тошноту.
— Что именно? — задала я вопрос, которого от меня явно ждали.
Хломана тихо хихикнула в кресле, наблюдая за происходящими изменениями. Финетта спряталась за спиной Матриции, а последняя вновь превратилась в корову. Точнее, на этот раз — в покрасневшего, разъярённого быка. Того и гляди, пойдёт пар из ноздрей. Но копытом девушка не била и явно не рвалась в драку. Я показательно зевнула и прислонилась плечом к дверному косяку.
— Слышала когда-нибудь о позоре Мелироанской академии, от которого она не может отмыться много лет? — спросила Тильда почему-то у астры, которую вытащила из букета. — Ошибки прошлых сестёр бросают тень и на нас. Двадцать лет назад здесь училась некая леди лин де Торн.
— Дамна? — заинтересовалась я и тут же сама ответила: — Конечно, слышала. Дамна лин де Торн — мелироанская благородная дева.
— Даже такие, как ты, знают о минувшем скандале, — скорчила гримасу Тильда и бросила астру на пол. Её тут же подобрала Эсли и вернула на место. — Дамна лин де Торн не имеет права называться благородной девой. Её исключили в 191 году. Тогда ещё молодая Лаптолина Првленская способствовала её разоблачению. Госпожа лин де Торн посмела проявить весьма не сестринский интерес к подруге — Нарделии Линдрен. Последней удалось избежать позора: её спешно выдали замуж за какого-то богатея-выскочку Эстеля. А вот Дамна во всеуслышание признала свои прегрешения. С тех пор о мелироанских девах ходят унизительные слухи.
— Ты не имеешь права диктовать людям, кого любить! — неожиданно взорвалась Матриция. — Любовь — великое чувство! Она исцеляет, вселяет надежду, дарит крылья и талант… — Она задохнулась, подбирая слова. — Мы будем бороться за свою любовь, как сам Кирмос лин де Блайт…
— Конечно, имею право! — прикрикнула Тильда. — Мы, сёстры, связаны. Скованы одной цепью! Задача всех благородных дев — беречь репутацию друг друга от гнусностей и срама.
— Послушай, Тильда, — Финетта вышла и растерянно улыбнулась. — Мы не имеем отношения к тому, о чём ты говоришь…