Наследие Разрушителя

Степаненко Сергей

За пределами нашей, защищенной охранным контуром реальности поднялся ветер. Деревья шумели и скрипели, как хороший ураган, где-то треснула ветка… Я задумался, что случиться, если прямо на нас упадет дерево? Защита выдержит, или хана котенку? Очень хотелось верить, что по крайней мере деревом меня не пришибет. Было бы чертовски обидно, отправившись за приключениями, так по глупому сдохнуть.

Лекса вдруг резко сел, отбросил покрывало и уставился в темноту совершенно безумными глазами.

— Это она! — пробормотал он испуганно.

— Кто?

— Она… Она пришла за мной… Ундина…

—

Ч-черт, — ругнулся я сквозь зубы, ещё не осознавая, что это может означать. — Сиди смирно, она не пролезет через защиту.

Лекса не услышал, или не понял. Заорал, будто призрака увидел и ломанулся куда-то в темноту. Ну да, с этой-то стороны барьер вполне себе проницаемый.

— Гребаный придурок! Вернись! — крикнул я ему вслед — кто б тебе ответил…

Из леса донесся душераздирающий вопль. Я снова выругался, а в следующий момент уже мчался на звук, совершенно не понимая, есть ли в этом хотя бы малейший смысл, подгоняемый чем-то, не имеющим ничего общего с логикой, каким-то инстинктом, прошитым где-то на подкорке.

Я бежал, ветви хлестали по лицу и плечам, в ушах свистел ветер…

— Лекса!

В ответ донесся сдавленный крик. Где-то справа… Я свернул и пошел уже медленнее, напряженно вглядываясь в темноту. Впрочем, сейчас, когда глаза немного адаптировались, тьма уже не казалась мне такой непроглядной. В просветы между кронами лился лунный свет, окрашивая пространство в серебро и делая тени угольно-черными.

Шаги…

— Лекса?

Я попытался вытащить меч, и не обнаружил на поясе ножен. Вот же растяпа! Нож, понятное дело, тоже остался валяться у костра. Узнает батя — выпишет по первое число. Впрочем, если успею вернуться раньше него, может, еще и не узнает.

Снова шаги. Стараясь держаться в тени деревьев, я двинулся на звук. Никого, никого… Неожиданно лес закончился, и я вышел на берег озера. В зеркальной глади воды отражалась местная окольцованная луна. Красиво…

И опять шаги — на сей раз за спиной. Я резко обернулся и увидел ее. Женщина, голая, но все прелести прикрыты длинными, до колен волосами. Глаза в темноте светились, как у кошки. Ундина? Я попятился. Она вроде как и не двинулась с места, но вдруг оказалась прямо возле меня.

— Мальчишка, — хрипловато произнесла она и хищно облизнулась, — хорошенький…

Я вспомнил про улыбающиеся трупы и рванул прочь с максимально возможной скоростью — назад, в лес, под защитный контур. Я бежал, бежал, спотыкался, падал, поднимался и снова бежал… И по итогу снова очутился на берегу озера, только с другой стороны: здесь это был обрыв, вода плескалась парой метров ниже. Холодные, просто обжигающе ледяные пальцы легли мне на плечо… Я обернулся, увидел ундину, попятился… Нога не нашла опоры, и я полетел с обрыва прямо в темные воды озера.

Я вырос возле моря и отлично плавал, так что не растерялся, а начал активно грести — вверх, вверх, туда, где через мутную толщу воды маячило бледное пятно луны. Выплыл, глотнул воздуха… Под водой кто-то ухватил меня за ногу, потащил вниз. Я попытался сбросить чужую руку, но хватка была железной. Ударил кулаком — промахнулся. Еще чьи-то руки хватали за куртку, за плечи, тащили, тащили вниз… Я бы заорал, да боялся захлебнуться. Еще

успел набрать в легкие воздуха, прежде чем с головой уйти под воду. Впрочем, надолго ли меня хватит? Я пытался бороться, брыкался, отмахивался руками и ногами, но их, этих порождений темных глубин, было слишком много. Легкие горели огнем, требуя кислорода, сознание туманилось, а в душе зарождался отчаянный крик: этого не может быть! Не может! Я хочу жить… Жить…

…Жизнь вернулась с приступом надсадного кашля, изгонявшего из легких противную озерную воду. Чьи-то руки бережно придерживали меня за плечи, я все кашлял, кашлял, в коротких перерывах жадно хватая ртом холодный ночной воздух.

— Ты как, малыш? — заботливо поинтересовался незнакомый голос, когда приступ наконец закончился.

— Жить буду, — выдохнул я. — Спасибо…

Повернул голову, чтобы посмотреть в лицо спасителю, но разглядел лишь темный силуэт на фоне звездного неба.

— Считай, тебе повезло, — отозвался тот. — О, Мастер! Да ты весь дрожишь!

— Н-не ж-жар-рко, — признался я, только в этот момент ощутив холод и начиная стучать зубами.

— Еще бы, — хмыкнул он. — Так, быстро раздевайся! Сам справишься?

Я кивнул и принялся непослушными пальцами стаскивать прилипшие к телу мокрые шмотки. Пока возился с одеждой, незнакомец развел костер. Так же, как Артур — при помощи магии, быстро и без всяких дров. Потом вытащил откуда-то шерстяной плед и передал мне:

— На вот, закутайся пока.

Я послушался и подсел поближе к огню. Холод отступал, я понемногу согревался, в пальцах ног возникло приятное покалывание.

Незнакомец уселся рядом, протянул флягу в кожаной оплетке.

— Выпей-ка!

Я взял угощение и недоверчиво принюхался — воняло отборной сивухой.

— Давай-давай, это лекарство, — настаивал мой спаситель.

— Спирт, что ли?

— Нет, — усмехнулся он, — но градусов семьдесят в пойле есть. Пей, а то простудишься.

Я сделал глоток, закашлялся — с непривычки обожгло, как огнем, и спасителю пришлось колотить меня по спине, пока я не восстановил дыхание.

— Первый раз, что ли? — удивился он.

Я лишь плечами пожал. Пробовал, конечно, но хрень эта мне никогда не нравилась.

— Ничего, малыш, научишься, — по-своему истолковал мою реакцию новый знакомый. — Давай еще пару глотков, только осторожно.

Дальше пошло легче, к теплу от костра добавился согревающий эффект пойла — глаза тут же начали закрываться.

— Тебя как зовут? — спросил этот тип.

— Рома.

— Запомню. Меня можешь звать Бродяга.

— Бродяга? — удивился я.

— Ага, — усмехнулся он, — это я и есть. Так как в воде оказался тут?

— Ундина,…

— Значит, я вовремя, — заметил он удовлетворенно.

Я только кивнул, чувствуя себя слишком хреново для продолжения разговора. Впрочем, Бродяга и не настаивал. Помог мне улечься, подоткнув под голову какой-то мешок, накинул сверху всего свой плащ.

— Спи, малыш. Утром все расскажешь.

«Ты же его совсем не знаешь!» — встрепенулась вдруг осторожность и тут же пошла по знакомому всем адресу. К черту все! Не за тем он меня из болота вытаскивал, чтобы ночью по-тихому прирезать.