Наследие
Шрифт:
Интересное дело: лгать становилось все легче. Тем не менее, когда квохтавшая над ней, словно курица над цыпленком, Рейчел велела ей пить на ночь горячий чай с медом, она почувствовала себя чуть ли не монстром.
И весь день она каждую минуту с нарастающим беспокойством задавалась вопросом, как ей быть.
За обедом кусок не лез ей в горло, и она бесцельно гоняла вилкой по тарелке кусочки пищи, избегая встречаться глазами с проницательной и все понимающей Рейчел. Кроме того, ей не давала покоя мысль, что после обеда ей придется отвечать на вопросы Сильвиана, которого ей назначили в интервьюеры,
Она слишком устала, чтобы придумывать убедительные ответы, содержащие ложную информацию. С другой стороны, сказать ему правду она тоже не могла.
Неожиданно она действительно почувствовала себя больной и слабым движением руки отодвинула тарелку с почти нетронутой пищей.
«Что же мне делать?»
Около восьми часов Элли медленно прогуливалась у нижней ступени главной лестницы, с силой скрестив на груди руки, ибо так ей было проще поддерживать себя в вертикальном положении и не горбиться. В голове стоял сплошной туман – отсутствие нормального сна, накопившаяся усталость и усиливающийся стресс к концу дня сказались на ней особенно сильно, и ее не покидало чувство, что она находится за пределами реального мира – то ли в Зазеркалье, то ли в каком-то ином измерении.
– Извини за опоздание! – воскликнул запыхавшимся голосом Сильвиан, подбегая к ней и одаривая ее виноватой, но от того не менее очаровательной улыбкой. – В последний момент меня поймал Джерри и завел длинный разговор на важную, как ему представлялось, тему. Я уж и не знал, как от него отделаться, поскольку этот треп, казалось, будет продолжаться вечно. – Отдышавшись, Сильвиан провел рукой по своим красивым волнистым волосам и кивнул головой в сторону учебного крыла. – У меня есть кое-какая идея относительно того, где мы сможем уединиться. Посмотрим, понравится ли она тебе…
Он двинулся вверх по лестнице, одолевая по две ступеньки за раз. Элли молча плелась за ним, по своему обыкновению считая ступени (общим числом их оказалось шестьдесят шесть). Поднявшись на второй этаж, они пошли по полутемному коридору, по сторонам которого находились двери, ведшие в пустые классные комнаты. В пустом помещении их шаги (ровно девяносто восемь) отдавались эхом.
– Сюда, пожалуйста. – Открыв дверь в самом конце коридора, Сильвиан вошел в комнату и, нащупав на стене выключатель, зажег свет. Замигали, наливаясь голубоватым светом, флуоресцентные лампы. Комната оказалась небольшой (десять столов в пять рядов по два в ряд, четыре окна, четыре лампы дневного света…). Сильвиан повернул два стола так, чтобы они могли сидеть лицом друг к другу, и, предложив жестом Элли занять за один из них, опустился на стул другого, с удовлетворенным негромким стоном вытянув и скрестив в щиколотках свои длинные ноги.
– День был длинный и довольно утомительный, – произнес он, ставя школьную сумку на крышку стола. – А встреча с Джерри совсем меня доконала. В последнее время он ходит какой-то мрачный. Не замечала?
Девушка только с большим трудом могла представить себе, что Джерри способен кого-то доконать или ходить мрачным. Обычно он был доброжелателен, улыбчив, а уж к ней, Элли, относился особенно хорошо.
Сильвиан
– Вот что, Элли, – произнес он, сводя брови над своими сапфировыми глазами так, так что между ними образовалась морщинка. – Хочу напомнить, что отнюдь не стремился интервьюировать тебя. Просто меня к тебе назначили. Так что заранее прошу меня извинить. – Он замолчал и некоторое время вглядывался в ее лицо. – Ты случайно не больна? Не слишком хорошо выглядишь…
– Я в порядке, – ответила Элли, хотя произнесла эти три слова чуть ли не шепотом. Потом, откашлявшись, повторила фразу и добавила: – Возможно, устала чуточку больше, чем обычно. Вот и все.
– Все – так все… – Он немного помолчал и, пристально глядя ей в глаза, произнес: – Для начала хочу сказать, что ты можешь полностью мне довериться.
С порозовевшими вдруг щеками Элли повернула голову и стала смотреть в сторону от своего интервьюера.
«Два вдоха, один медленный выдох. Два вдоха, один медленный выдох…»
– Я, собственно, вот о чем… – Сильвиан продолжал всматриваться в ее лицо, и у нее возникло впечатление, что он наблюдает за ее реакцией. – Знаю, что ты не очень-то мне веришь и не могу тебя за это винить. Но ты, по крайней мере, можешь быть уверена в следующем: то, что ты мне сейчас поведаешь, не узнает ни одна живая душа, за исключением организаторов этого мероприятия. Я просто запишу твои ответы передам их, кому следует, и на этом все закончится. О’кей?
Ей пришлось заставить себя встретиться с ним глазами. При этом огонь на ее щеках разгорался все жарче. Из-за того, что произошло между ними летом, но не было до конца проговорено и пережито. Интересно, что теперь в его присутствии она испытывала весьма странные эмоции: чувствовала себя в безопасности, одновременно пребывая в ожидании возможной угрозы с его стороны.
– О’кей, – произнесла она ровным голосом. – Короче говоря, это произошло не по твоей инициативе, и уж тем более не по моей. И меня, как ни странно, это устраивает. По большому счету я даже рада, что интервьюировать меня будешь ты, а не… какой-нибудь другой человек. Так что давай побыстрее приступим к делу.
«Я просто счастлива, что мой интервьюер – ты», – неожиданно подумала она, после чего сразу же задалась вопросом, как и почему ей в голову пришла эта мысль.
– Отлично, – произнес Сильвиан, облегченно вздохнув. – Давай приступим к делу.
Его первые несколько вопросов ничем не отличались от тех, что Элли задавала Картеру. Когда же он попросил ее назвать фамилии дедушек и бабушек, она, не моргнув глазом, назвала имена умерших родителей ее отца. И вдруг замолчала.
Сильвиан посмотрел на нее, вопросительно выгнув бровь.
– А как звали родителей твоей матери?
– Боюсь… я не знаю фамилии дедушки с материнской стороны, – пробормотала после паузы Элли. – Мне об это никогда не говорили.
На лице Сильвиана появилось озадаченное выражение, однако он не стал комментировать это заявление Элли и просто записал ее слова в тетрадь.
– А как насчет бабушки?
Дождь выколачивал стаккато на оконных стеклах. Казалось, кто-то пригоршнями бросал в окно мелкие камешки.