Наследница Бабы-Яги
Шрифт:
Череп обнаружился не в подвале, а в чулане — спал себе мирно в уголочке. Он сопел, а в глазницах, как потухшие угольки, с каждым вздохом слегка разгорался потусторонний свет. Решила его не трогать.
В подвале так ничего и не поменялось, я только порадовалась, что никакой пыли и паутины.
— Домовой, — проговорила вслух, вспомнив слова Кота. Точно ведь домовой старается, а я ему ни «здрасьте», ни «до свидания», ни «спасибо», ни даже блюдце с молоком. — Спасибо тебе большое за труд. Если тебе нужно что-то, то ты подай
Мне ничего не ответили, и я в очередной раз почувствовала себя поехавшей. Ключевое здесь — в очередной раз, поэтому не стала сильно переживать.
Оставленных мной в прошлый раз полотен не было, позднее нашла их аккуратно сложенными в одной из коробок. Клубочки тоже нашла, помимо тех, что обитались в спальной, ещё бусины, деревяшки — всё по старой схеме. Вдаваться в предназначение всех местных предметов не стала, отметила только, что нужно прочитать все прабабкины книги, хотя бы по диагонали. Там точно есть описание для любой травинки и щепки в этом доме.
В общем, ревизия ничего нового не выявила. Среди «особо редких экспонатов» под стеклом наличествовало немало разного вида оружия. Конечно, я не горела желанием его использовать, но в Нави нужно будет чем-то защищаться, и чугунные сковородки вряд ли подойдут. Надо узнать у Пети, что у него там по особым навыкам. Вдруг из лука стреляет или фехтованием занимался? Нам такое точно пригодится.
Когда вернулась наверх, Кот стоял напротив книжного стеллажа и внимательно в него вглядывался. Он перевёл взгляд на меня, а я почувствовала себя уличенной в чём-то запретном. Неужели понял, что я читала учебник? Или он всё ещё злится на то, что Петя утащил пару книг?
— Что?
— Ничего, просто смотрю, — ответил Кот и пошагал на кухню. А я… Я решила проверить Дверь. Чем чёрт не шутит?
Взялась за ручку, нажала…
— Ко-от, — позвала своего четырёхлапого товарища. Он тут же появился в зале и посмотрел на открытую Дверь. — Чего это она?
— Всякое бывает, — он пошевелил ушами. — К тебе больше вопросов — чего к двери полезла?
— Да как-то по привычке уже проверила её…
— В Навь захотелось? — спросил Кот с подозрением, и в то же время что-то такое было в его тоне, снисходительное.
— Да нет вроде…
— Ну, пойдём. Как раз к Водяному зайдём.
Спорить и отнекиваться не стала — в Навь и правда хочется. Притягивает эта неизведанная действительность, зовёт, словно там, в Тридевятом царстве, происходят самые интересные и нужные мне события. Оно и понятно, не всякому дано побывать в настоящей сказке.
Перед выходом замешкалась, покрутила в руках телефон. В Нави же нет связи, а Петя может вернуться. С другой стороны — разве я должна отчитываться? Но это и не называется «отчитываться»… Что, если он напишет, а я вне зоны доступа?
«Я в Навь. Напишу, как вернусь,» —
— Черепа звать? — спросила у Кота.
— Он же дух, пока силы мало, днём не сможет с нами бродить.
— А когда силы станет достаточно? — спустилась в Навь и прикрыла за нами дверь.
— Ну, — Кот помолчал, задумавшись, — когда с ним ведьма сильная будет.
— Эх, жаль его, — тяжело вздохнула и пошагала вперёд. Путь к озеру я помнила.
Днём лес был совсем другим — не таким дремучим и тихим. Во всю щебетали птицы, надрывались цикады, то здесь, то там, мелькал калейдоскоп пёстрых бабочек.
Над головой пронеслось несколько белок. Они словно хихикали о чём-то между собой, перескакивали с ветки на ветку, наворачивая круги вокруг стволов.
— Ихи-ихи-хи, видали, Волк, дурак, снова к людям угодил!
— Хи-хи, мало ему в прошлый раз бока намяли! Дурак! Дурак!
— Да что с него, несчастного-то?..
— Тише вы!
Хихиканье прекратилось, белки замерли на ветках и посмотрели на меня. Я — на них.
— Тут человек, — совсем тихо проговорила одна.
— Вижу, — другая. Всего я насчитала четыре белки, хотя, возможно, где-то за еловыми ветвями пряталось ещё несколько.
Смешные такие, говорят — моськи едва шевелятся. Правда сама ситуация не смешная — тут белки разговаривают!
— И чего он к людям ходит? — спросила, взяв себя в руки.
— Кто — он?
— Волк.
— Ой, да там така-ая исто-ория! — возможность посплетничать, кажется, отвлекла белок от страха перед моей людской персоной. — Девчонка ему понравилась — дочка кузнеца. Любовь там только эта… как её?
— Платоническая, — подсказала другая белка.
— Ага! Платоническая, он же волк…
— Не волкодлак? — уточнила.
— Нет! Уже лет десять как просто волк. Потому, может, и дурак такой! Волкодлово племя к человечьим не суётся, никто обплёванным быть не хочет!
— В смысле?
— Да люди! Мерзкие они! Ой… — самая разговорчивая белка сложила лапки на морде, прикрывая рот.
— Ты не переживай, продолжай!
— Злые! — не стала отмалчиваться другая белка. — Совсем лес не уважают! Вот и Волка в кандалы, да на площадь — на потеху! Ироды! Он же тоже с душой, с разумом! На двух ногах ходит, несчастный, застрял в шкуре своей…
— А чего он к людям-то ходит? — попыталась вернуть основную линию сплетни. Волк, получается, был волкодлаком, оборотником, но почему-то застрял в своей шкуре, ходит на двух ногах… так, ладно, с этим потом разберёмся.
— Говорим же — полюбился в дочь кузнеца. Плато… Плани…
— Платонически, — подсказала.
— Платонически! Волк, он у нас творческая душа! Музыкант! Ему эту подавай, как её…
— Музу? — предположила.
— Музу! — закивала белочка. — Вот и нашлась муза в этой двуногой! Да она, вроде, и неплохая девка…