Наследница Ингамарны

Зорина Светлана

— Успокойся, — мягко сказал дед. — У нас в Ингамарне нет обычая выдавать замуж насильно. А уж для нумады замужество и вовсе необязательно. Но я бы очень хотел, чтобы ты была счастлива и…

— И что ещё? — спросила Гинта. — Почему ты недоговариваешь?

— Наверное, рано об этом говорить, но… Дитя моё, обидно, если род Диннувира угаснет. А ты — единственная прямая наследница. Сыновья моего брата Айнара погибли, не оставив потомства. Осталась только дочь Синтиола. Умирая, брат поручил мне заботиться о ней, как о своей собственной дочери, и выдать её замуж за человека, который был бы достоин продолжить наш славный род. Он надеялся, что у Синтиолы будет много детей, но она успела родить только тебя.

— А у тебя никогда не было детей?

— Нет. Я и не думал об этом. Я с детства знал, что трон унаследует мой старший брат. Ему это подходило

и по характеру, и по складу ума. У меня рано обнаружились способности к таннуму, и я готовился стать нумадом. Я отдавал этому столько сил, что девушки меня, честно говоря, почти не интересовали. У Айнара было трое прекрасных сыновей и дочь, и никого не мучил страх, что династия может оборваться.

Дед печально усмехнулся и задумался, глядя куда-то мимо Гинты. Наверное, он смотрел на беллам с изображением Синтиолы.

— Мне пришлось взять на себя обязанности минаттана, пока твоя мать не станет взрослой, а потом… Она была умная девочка, очень добрая и чуткая, однако роль правительницы ей явно не подходила. Я надеялся найти ей достойного супруга, но в этом она решила обойтись без моей помощи… Я не хочу сказать, что Ранх был её недостоин. Напротив… Он обладал всеми качествами, которые народ ценит в вождях. Его любили. И за ним шли. Наверное, он был прирождённым властителем, но… Если бы не эта самонадеянность, бешеная гордыня… Ему вечно казалось, что он может больше, чем он действительно мог. Это его и погубило.

— Его погубили валлоны, — сказала Гинта. — И не только его…

— А твоя мать любила его именно за это, — не слушая её, продолжал дед. — За то, что он был готов сделать невозможное. Он не владел стихией воздуха, однако залез на аркону, чтобы сорвать для Синтиолы цветок. А когда он сватался, то принёс ей ингалины. Да-да, те самые цветы, что растут в горах. Горные боги так ревниво охраняют их. Ингалины растут на высоких лугах. Не так-то просто найти дорогу наверх, а если и найдёшь, туда почти невозможно взобраться. Там крутые подъёмы, кругом обрывы, пропасти, водопады, а реки такие бурные… Если сорвёшься в реку — не выберешься, понесёт и разобьёт о камни. Там кружат ханги и бродят харгалы, а среди них горные боги и духи в зверином обличье. В молодости я с друзьями мангартами тоже ходил в горы. Мы хотели посмотреть на ингалины, но так и не дошли. Ранх не был мангартом, но он добрался до этих лугов. На него напал харгал. Он принёс Синтиоле его шкуру.

— Это та шкура, что лежит в бывших покоях моей матери?

— Да. Это был крупный самец. Ранх принёс его шкуру и цветы. Он обернул их мокрой тканью, и они выглядели свежими. Ингалины, оказывается, очень стойкие цветы. Синтиола поставила их в воду у фонтана — в зале на втором этаже. Когда на них попадали брызги, они переливались всеми цветами радуги. Я хорошо помню эту картину. Ранх и Синтиола сидели на бортике фонтана. Она гладила его обнажённую грудь. Я только что залечил раны, которые ему нанёс харгал… Я был ещё тут, но они меня не видели. Они видели только друг друга. А я смотрел на них и жалел, что зверь не убил этого человека. Представь себе, Гинта, я об этом жалел. Я не инкарн, но я сразу понял, что они не будут счастливы. Вернее, будут, но совсем недолго.

Люди толпами приходили во дворец — посмотреть на ингалины. Сколько тогда здесь народу перебывало. Ещё бы! Про эти дивные цветы знали из легенд, но ведь даже не все верили в их существование. Люди смотрели на них с восхищением и… страхом. На такое ещё никто не осмеливался — посягнуть на сокровище горных богов! Некоторые до сих пор считают, что Ранх навлёк на себя их гнев.

— Тогда бы они просто не позволили ему вернуться, — заметила Гинта. — Моего отца убили люди, а не боги.

— Да, конечно, — улыбнулся дед. — Ты на него похожа. Тоже всюду лезешь, особенно туда, куда не следует. Мой учитель говорил: на всём происходящем лежит печать божественной воли. Видимо, твоя мать должна была встретить именно такого человека, как твой отец, чтобы в результате получилось то, что сейчас передо мной стоит.

— Значит, всё-таки можно найти дорогу на высокогорные луга?

— Зря я тебе это рассказал…

— Да не бойся, дедушка, не полезу я в горы. Во всяком случае, пока. А говорят, есть какие-то тоннели внутри гор… Про них, наверное, знают только боги?

— Я слышал о людях, которые искали такие тоннели. Они все исчезали. Почти все. Учитель рассказывал мне, что в дни его юности несколько человек отправились искать дорогу сквозь горы. И они её нашли.

Но добром это не кончилось. Единственный из них, кто остался в живых, говорил, что это был зеркальный коридор. Стены, потолок — всё сверкало, как зеркала. Они только потом поняли, что это аллюгин, — когда их начали преследовать всякие видения. Они блуждали несколько дней. Там были залы, коридоры, которые постоянно разветвлялись. Какой-то жуткий лабиринт. Дорога вела то вверх, то вниз. Их преследовали чьи-то голоса, смех, рыдания, а в зеркалах появлялось такое, что многие вскоре потеряли рассудок. Они видели ханнов. Светловолосые демоны дразнили их и звали за собой. Некоторые тоннели заканчивались обрывами. Несколько раз они оказывались в водяном тупике — чтобы выбраться из него, надо было пройти сквозь водопад. Представляешь — водопад, а за ним свет. Людям хотелось выйти к этому свету, но вода уносила их вниз по горной реке и разбивала о камни. Человек, которому удалось вернуться, рассказывал, что он видел горного бога. Он уже тогда остался один и почти обезумел от страха, усталости и голода. Он полз вверх по ступенчатому полутёмному тоннелю и вдруг увидел свет. Это было действительно открытое пространство, над головой синело небо. Они выбрался наружу, да так и обмер — в двух шагах от него стоял огромный харгал и скалил зубы. У человека было с собой оружие, но не было сил. Он упал лицом вниз и приготовился умирать. Но на всякий случай взмолился Хонтору: пощади меня или, по крайней мере, сделай так, чтобы твой зверь убил меня поскорее. Он лежал и ждал, что вот-вот в его спину вонзятся когти. Но его никто не трогал, а когда он поднял голову, то вместо зверя увидел юношу. Солнце так слепило, что он не разглядел лица, только заметил, что волосы юноши сверкают, словно серебро. Незнакомец был очень высок и одет в белое. А харгал стал маленьким, совсем крошечным, и сидел у него на груди. Бог заговорил на неизвестном языке, но человек почему-то всё понял. Он понял, что надо спускаться. Идти по тоннелю вниз и только вниз, никуда не сворачивая, даже если кажется, что лучше свернуть. И он кинулся вниз. У него словно сил прибавилось. Он спускался, а за ним раздавался какой-то шум, грохот. Как будто кто-то заваливал тоннель камнями. Потом он оказался в пещере с тёплым источником, а уже оттуда сам нашёл выход наружу.

— Сагаран говорил, в прошлом цикле люди ходили в горы, — сказала Гинта. — Хотели разобраться, откуда эти жуткие звуки. Никто не вернулся.

— В прошлом цикле два раза ходили. Второй раз все вернулись — потому что вовремя одумались. Они пошли по уже знакомому диуриновому тоннелю и наткнулись на тупик. Диурин разросся и закрыл проход. Причём за невероятно короткий срок.

— Его кто-то специально вырастил, да? Но кто? Боги? А может, люди?

— Не знаю. В горах постоянно всё меняется. Даже снаружи, а уж изнутри и подавно.

— Дедушка, а почему никто не хочет выйти в наому и побывать в горах? Нумады-амнитаны в тонком теле приближаются к солнцу, луне и другим ангамам [14] …

— Да, потому что боги многих ангам открывают им врата наомы и пускают их в свои миры. Не всегда, но пускают. Каждый мир обитаем. И если божества той или иной ангамы не против твоего присутствия в их владениях, они открывают врата. Вот лесные боги не очень-то любят, чтобы по их владениям бродили нафао и пугали лесных обитателей. Но по лесам мы и сами можем ходить. А горные боги… Они стараются не пускать ни самих людей, ни их нафао. И вообще, для выхода в наому, для того, чтобы сделать мост, нужен двусторонний контакт. И желательно с тем, кому ты полностью доверяешь. Нумады-амнитаны постоянно рискуют и, бывает, гибнут. Ведь они не всегда знают, кто открывает им врата. Кто и с какой целью.

14

Ангама — планета, крупное небесное тело (др. — сант.)

— И всё-таки они идут на это.

— Когда нумад-саммин лечит тяжело больного, он тоже рискует погибнуть, отдав умирающему всю свою силу. Ты же помнишь, как долго я был слаб, вылечив Намира. Его считали безнадёжным. Как долго я потом восстанавливал своё анх. А выход в наому над горами… Этого не делали даже нумады древности. Говорят, было много случаев, когда, делая мост через горы, люди гибли. Кто-то похищал их нафао. А ведь плотное тело нельзя надолго оставлять без нао и без нафф. Мой учитель утверждал, что наома над горами закрыта для людей.