Наследница Ингамарны
Шрифт:
Второй раз получилось, когда Гинта была в святилище. Девочка серьёзно относилась к своим обязанностям тиумиды и регулярно там прибиралась: меняла воду, выбрасывала старые цветы и ставила в вазоны новые, срезая их на берегу реки или у озера Хаммель. Примерно раз в десять дней она мыла пол, протирала стены и изваяния. Вообще-то это можно было делать и реже — судя по всему, мало кто заглядывал в небольшое святилище водяных богов, едва заметное среди буйных летних зарослей. Подношений было совсем немного — в основном мелкие монетки, дешёвые кольца и браслеты. Гинта доставала их со дна бассейна и аккуратно складывала в сокровищницу за алтарём, ключ от которой она носила на шее — маленький
Подношения — основной источник доходов любого храма. В сокровищницах хранятся средства на ремонт, на оплату заказов художникам и ваятелям. Ключи от сокровищницы всегда держит у себя старшая тиумида. Для Гинты это была скорее игра. Подношений её святилищу не хватило бы ни на какой ремонт, но её это не волновало. Можно подумать, наследница Ингамарны не найдёт средств, если что…
В тот день она пришла в святилище ранним утром, и первое, что ей бросилось в глаза, — это большой тёмно-красный цветок, плавающий в бассейне среди белых лепестков хаммелей. Иргин. Цветок, который вырос из крови Гины, когда ею впервые овладел Нэффс. Иргин в переводе с древнего языка означает «кровь Гины».
Красный цветок нарушал мягкую гармонию серебристо-голубого и белого. Он казался зияющей кровавой раной на теле центрального линна. Иргин лежал на воде как раз над ним. Он так пламенел в лучах утреннего солнца, льющихся сквозь диуриновый потолок, что хотелось зажмуриться.
Гинта вспомнила слова деда: умирая, потомки водяных богов становятся линнами. Потомки водяных богов жили в стране за горами. Во время одной из войн их всех перебили, и озёра Валлондола были красны от их крови. Они умерли и стали богами…
Юный линн с кровавым цветком на груди улыбался сквозь пронизанную светом воду. Гинта скинула одежду и достала иргин из бассейна. В Ингамарне эти цветы не растут. Зато их много в Улламарне. И всё благодаря аттане Диннаре, которая сумела воздействовать на их нигму. Этот цветок из Улламарны. Кто его сюда принёс? И зачем? Её хотели напугать. Иргины, Иргинтам, Диннара, тёмный бог… Ребёнок может стать жертвой злого бога…
Гинта нахмурилась. Она знала, кто её ненавидит. А может, ненависть тут ни при чём? Просто кто-то сделал такое своеобразное подношение. Хотелось бы верить.
Других подношений Гинта не нашла. Она спустилась в бассейн и обследовала дно. Глубина не превышала одного капта. Гинта давно уже не боялась погружаться в воду с головой. Она склонилась над своим любимым линном и ласково провела пальцем по его щеке.
«Кто здесь был? Ты же видел…»
Огромные глаза божества светились мягким, глубоким светом. И точно так же светился камешек-глаз на шее Гинты. Она выскочила из воды, охваченная странным чувством. Этот взгляд пронзил её насквозь. Словно горячая волна прошла по её телу, заставив затрепетать каждый мускул… Гинта стояла на ступеньках бассейна по колено в воде. Вокруг царил голубоватый сумрак. Солнце ушло, но оно как будто оставило здесь немного света. Он сгустился над зыбкой водяной гладью — смутная, бесформенная фигура… Гинта протянула к ней руки.
— Не уходи. Ответь мне…
Фигура засветилась ярче, и девочка невольно вздрогнула. Она касалась этого света. Она держала его в руках! Гинта вспомнила бога на дивном звере, и сгусток света постепенно приобрёл очертания статуи, сделанной Гессамином.
— Скажи мне, кто здесь побывал за последние пять дней? — тихо спросила Гинта.
Изображение распалось. Над водой опять повисло что-то бесформенное. Гинта сконцентрировала анх в точке между глаз, в пальцах и мысленно произнесла заклинание. Перед её взором, сменяя друг друга, появлялись фигуры. Сначала какая-то незнакомая женщина, потом два парня из ближайшей
Гинта почувствовала неожиданную слабость. Она присела на край бассейна и плеснула в лицо водой. Руки слегка дрожали. У неё получилось! Интересно, кто эта девушка? Зачем она принесла цветок? Похоже, она сделала это не по своей воле.
Гинта не стала пока ничего рассказывать деду. Зато несколько раз совершила прогулку по угодьям аттана Тахуна. Стараясь оставаться незамеченной, она внимательно присматривалась к людям. Даже побывала возле самого замка, видела и Талафа, и его родителей, слуг и служанок, но та девушка так и не попалась ей на глаза. В конце концов Гинта сочла свои поиски бесполезным занятием. Кайна могла попросить любую девчонку из деревни, хорошо ей заплатив или чем-нибудь запугав. Гинта решила больше об этом не думать.
Ей теперь всё чаще и чаще удавалось сделать наом, а иногда даже вызвать нао. Причём в святилище ей это удавалось всегда. Она поняла, что всё дело в воде. Дед же говорил: вода Наугинзы и озера Хаммель содержит аллюгин. Озеро питает какой-то подземный источник. Аллюгин может хранить нао. Здесь он сильно разбавлен простой водой, но всё же способен на какое-то время удерживать суннао того, кто здесь побывал. И человек, владеющий наомой, может проявлять эти суннао. Тем более что стены святилища по-особому преломляют свет. А ведь наома — это и есть свет, разлитый в пространстве. Его можно сгущать и рассеивать. Наома — это соединение света и божественного анх.
Почему Вальгам был убеждён, что именно Диннувир взял его записи? Наверняка, он тоже спрашивал у бога, кто здесь бывал в его отсутствие и что делал? Но не мог же такой искусный нумад, как Диннувир, уйти, оставив своё суннао… Или он не собирался скрывать свой поступок от Вальгама? Если это так, значит, он считал, что ему нечего стыдиться. Но ведь он нарушил клятву! Гинта сама не могла понять, почему эта давняя таинственная история не даёт ей покоя.
Теперь она ещё больше полюбила своё маленькое святилище. Здесь у неё получалось всё, даже в тёмные безлунные вечера. Танцующие линны поднимались со дна бассейна и, повинуясь движениям её рук, плавно кружились над водой. Иногда она украшала поверхность озера огромными, ярко светящимися во мраке цветами или населяла его причудливыми рыбами, а под потолком помещала птиц — всяких-всяких, кроме ванга и ханга. Однажды даже сделала наом белой птицы с голубым хохолком, чьё изваяние красовалось над входом.
Управлять наомой за пределами святилища было труднее, но Гинта старалась изо всех сил. Вода озера Хаммель содержала много аллюгина, а в Наугинзе он иссякал по мере приближения к большой реке, из которой она вытекала. Поэтому на берегу озера и на берегу речки от озера до святилища у Гинты получалось всё и сразу, а вот дальше она уже не могла вызывать суннао тех, кто здесь побывал, — вода их просто не хранила.
Для того, чтобы чему-то научиться, надо почаще упражняться. А чем легче идёт учёба, тем она приятнее. Упражнения с наомой в святилище и близ него, где всё получалось, придавали Гинте уверенность. Здесь она, играя и забавляясь, как говорится, набивала руку. Ей ещё не было одиннадцати, когда она научилась вызывать любое суннао и делать наомы независимо от расположения светил.