Наследница Кодекса Люцифера
Шрифт:
К противоположной стене придвинули кровать. Бледная фигура смерти стояла в ногах, будто ожидая душу, которая едва держалась в изможденном теле под одеялами.
Александра невольно всплеснула руками; бледная фигура обернулась и оказалась монахиней в грязно-белом облачении, послушницей с преждевременно состарившимся лицом. Она прижала палец к губам и произнесла: «Ш-ш-ш!»
Александра и Агнесс обменялись взглядами. Александра подошла к кровати и краем глаза заметила, как Агнесс мягко взяла Карину за руку, когда та хотела последовать за ней. Послушница недоверчиво
– Она спит, – прошипела послушница.
Александра не двигалась.
– Что вы здесь делаете, сестра?
– Мать настоятельница из больницы Святого Духа предоставила сестер в наше распоряжение, – объяснила Карина, и в ее голосе прозвучали с трудом сдерживаемые слезы.
– А врачей что, нет? – Александра услышала, как молодая монахиня возмущенно ахнула, но проигнорировала это; сейчас не время для лицемерной вежливости. И она сама ответила на свой вопрос: – Ах да – слишком много костров в прошлом. – Взгляд, который послушница бросила на нее, горел гневом.
«Успокойся, девочка, – хотела сказать Александра, – ты еще пешком под стол ходила, когда твои старшие сестры по монастырю оказали серьезную поддержку процессам над ведьмами…» Александра промолчала, но веки послушницы вздрогнули, как будто та произнесла свои мысли вслух, и гневное выражение лица послушницы сменилось яростным. Похоже, Александра уже успела завести себе врага. Ну что ж, тем лучше: того, кто тебя ненавидит, гораздо проще упрекать в невежестве, чем того, кто честно признается в собственной некомпетентности, а не прячет ее за святым гневом…
Александра откинула одеяло.
– О господи! – ахнула она и попыталась не дышать полной грудью.
Веки Лидии дрожали во сне, скорее, похожем на кому, и она жалобно стонала. Тело ребенка стало худым и костлявым, даже волосы казались тонкими и слабыми. Рубашка липла к мокрой от пота коже, так что ребра просвечивали сквозь влажную материю. Александра ожидала почувствовать запах испражнений больного лихорадкой, запах, окружавший Мику и Криштофа в последние дни их жизни, но то, что поднималось от истощенного тела, было гораздо хуже. И Александра заметила, что исхудали все члены Лидии, кроме одного: ее левая рука распухла до самого локтя, а кончики пальцев потемнели. Между свинцового цвета кожей на кончиках пальцев и здоровой частью руки находились огненно-красные полосы израненной кожи, похожие на кольца пламени.
Александра услышала, как охнула мать, когда запах дошел до двери, где стояли они с Кариной.
– Что вы натворили? – прошептала Александра.
Сестра удивленно посмотрела на нее.
– Это вовсе не лихорадка, – заявила Александра. – Это заражение крови.
– Это лучше или наоборот? – спросила Карина и поспешно подошла к кровати.
Александра и послушница по-прежнему не отводили взгляда друг от друга. Новое выражение, появившееся
– Скажи мне, что произошло, Карина. Быстро.
– Это ведь лучше, да? Заражение крови… Его можно вылечить, не так ли? Лихорадка… Мику умер от лихорадки, и я все время думала…
Александра удивилась, что невольный упрек не причинил ей особой боли.
– Что произошло?
А произошло следующее: по дороге из Мюнстера в Прагу Лидия внезапно пожаловалась на отсутствие аппетита, ее вырвало и пронесло, и Карина с Андреасом прервали путешествие и подыскали себе жилище в Вюрцбурге. К этому моменту малышка жалобно плакала от боли и горела от жара. Андреас был убежден, что Лидия заболела лихорадкой – он наблюдал симптомы этой болезни, пока его племянник и деверь медленно умирали.
– Мы так испугались, – заикаясь, добавила Карина.
– Что порекомендовали вам сестры в больнице? Кровопускание?
– Лицо ребенка покраснело и опухло. Ее тело было полно гнилых соков. А гнилые соки нужно выпускать, – объяснила послушница.
– Сестра, вы лично делали ей кровопускание?
– Да.
– Как часто?
– Несколько дней подряд. Я специально пришла сюда из больницы, чтобы дурной воздух ребенку не…
Александра подняла руку.
– И вы поторопились.
Сестра сжала кулаки.
– К чему это вы… Естественно, я поторопилась! На что вы намекаете? Кто вы вообще такая? Фрау Хлесль, ради моей маленькой пациентки я требую, чтобы эта женщина…
– Вы очень торопились! – продолжила Александра. Тон ее голоса заставил послушницу замолчать. – Вы настолько спешили, что не стали тратить время на то, чтобы подержать над огнем ланцет, которым собирались пустить Лидии кровь!
– Что? Разумеется, я не…
– Сколько кровопусканий вы сделали этим самым ланцетом в те дни, когда резали Лидию?
– Какое это имеет…
– Сестра, – перебила ее Александра, – или вы дадите мне ответы, которые я хочу получить, или я выбью их из вас.
Монахиня, разинув рот, уставилась на нее. Карина в ужасе хватала ртом воздух. Александра избегала смотреть на Агнесс, так как догадывалась, что увидела бы поддержку в глазах матери, и тогда не смогла бы дальше сдерживаться и влепила бы послушнице оплеуху.
С улицы донесся третий приглушенный перезвон колоколов, объявляя о рождественской всенощной.
Через несколько минут начнется сценка, представляющая рай, которую финансировал Андреас. Возможно, к концу ее душа Лидии уже перенесется в то место, которое в церкви представлено самшитом с привязанными к его ветвям яблокам. Возможно, Лидия умрет из-за действий, которые Александре, как она подозревала, придется совершить. Но девочка определенно умрет, если этого не сделать. Лицо Карины расплывалось перед глазами Александры, и она опустилась на колени. Самообладание, которое матери Лидии до сих пор удавалось проявлять, отказало ей.