Наследница мороза
Шрифт:
Все они намеренно проигнорировали легкое напряжение, которое немедленно воцарилось в молчании между Калленом и Оливином. Оно не было чем-то явным, но было заметно по легким взглядам, которыми они обменялись краешками глаз. По тому, как Каллен поприветствовал Эйру и едва кивнул Оливину. Хотя она ценила, что они не вели себя как дети, но предпочла бы, чтобы этой неловкости вообще не было.
Хотя разрешение данной ситуации зависело от нее. Именно она держала их в подвешенном состоянии. Если бы она постаралась разъяснить кому-нибудь из них или лучше обоим свою позицию, это
— Как тебе спалось, Каллен? — спросила Эйра, пытаясь разрядить ситуацию. Если она не могла, не хотела, покончить с этим прямо сейчас, то, по крайней мере, могла сделать обстоятельства более терпимыми для всех.
— Хорошо, спасибо. А как ты? — Когда он спросил, его глаза изучали выражение ее лица, без сомнения, вспоминая, какой он оставил ее прошлой ночью.
— Неплохо. — Эйра была избавлена от необходимости придумывать безопасные темы, когда прибыли Лаветт и Варрен, и весь утренний этикет повторился.
Неудивительно, что Элис присоединилась к ним последней. Она была последним человеком на всем корабле, вылезшим из гамака. В итоге Ноэль притащила ее сюда, чтобы она не пропустила завтрак или беседу, частью которой ей действительно нужно было стать. Задержка Элис оказалась на удивление своевременной, поскольку дала Йонлину возможность присоединиться к группе, и Пак тоже не пропустил завтрак.
Как только все восемь человек втиснулись на скамейки вокруг маленького столика у одной стороны корпуса, Лаветт, не теряя времени, перешла сразу к делу с той властной аурой, которая обычно окружала ее. Аурой, которая, как заметила Эйра, со временем только усиливалась.
— Что сказала Адела? — многозначительно спросила она Эйру. — Мы пленники, вынужденная команда или гости?
— Я не думаю, что Адела играет в «вынужденную команду». — Эйре пришлось сознательно притормозить себя от того, чтобы слегка не ощетиниться из-за подтекста. Она знала о слухах, которые окружали Аделу, и о том, почему Лаветт, возможно, подумала, что такое возможно.
— Итак, мы или ходячие мертвецы, или гости. Мне не нравятся наши шансы здесь. — Варрен ковырял овсянку. Она начала твердеть из-за того, что остыла.
— Я бы пока не стала отчаиваться, — нерешительно начала Эйра. Она не была уверена, насколько ей хочется поделиться своим разговором с Аделой, особенно после того, чем он закончился, когда многое еще витало в воздухе.
— Что она сказала? — настаивала Лаветт.
— У меня не было возможности обсудить с ней детали. После долгого дня она не хотела со мной разбираться. Ты же знаешь, какая она. — Эйра знала, что Аделе не понравится, если она каким-то образом намекнет на ее ослабленное состояние.
— Я не знаю «какая она», учитывая, что ты единственная из нас, с кем она проводит время. — Выражение лица Лаветт было спокойным и собранным, как и ее слова, но в них была скрытая резкость, которая заставила Эйру ощетиниться.
— Однако, — продолжила Эйра, проигнорировав замечание, — я полагаю, мы собираемся поговорить сегодня утром.
— Только ты или все мы? — спросила Лаветт. Эйра подняла обе руки, слегка пожав плечами. Лаветт скрестила руки на груди и со вздохом откинулась назад. — Я просто предположу, что это будешь ты, учитывая, как обстояли дела до сих пор.
— Я думаю, это справедливое предположение, — неохотно согласилась Эйра. Было ясно, что Лаветт рассматривала себя в качестве своего рода представителя Квинта, и Эйра не хотела ее обидеть. — А Адела всегда может нас удивить… но, на случай, если мои подозрения верны, я хотела первым делом поговорить со всеми вами. — Эйра окинула взглядом сидящих за столом и первой вернулась к Лаветт. Надеясь, что это будет знаком уважения. — Я собираюсь предположить, что вы хотите вернуться в Квинт как можно скорее?
Варрен собрался что-то ответить, но Лаветт опередила его.
— Да. Естественно.
Эйра не упустила момента напряженной нерешительности Варрена. Или того, как он посмотрел на Лаветт краешками глаз. Но, в конце концов, он ничего не сказал и слегка кивнул.
— Хорошо, тогда… — Эйра повернулась к Оливину и Йонлину. — Я полагаю, вы оба хотите вернуться в Меру?
Два брата встретились глазами и обменялись целым разговором с помощью жестов, пожатий плечами, кивками, мурлыканьем и кратким ворчанием. Это вызвало легкую улыбку на ее губах. Она вспомнила дни, когда они с Маркусом терроризировали своих родителей, используя планы, согласованные без слов. Подтверждали алиби одним взглядом, чтобы вытащить друг друга из беды. Присутствие братьев в их группе наполнило ее сладкой болью. На этот раз мысли о Маркусе были не агонией, а почти мечтательной ностальгией. Хорошими воспоминаниями, которые она подавляла наряду с плохими, потому что не знала, как отделить их от боли, когда к ней вернулись мысли о брате.
— Самое главное, — начал Оливин, — это то, что мы остаемся вместе, и я обеспечиваю безопасность Йонлина.
— Я могу сам о себе позаботиться, — пробормотал Йонлин, явно оскорбленный.
Оливин продолжил, будто его брат вообще ничего не сказал:
— Если честно, я не знаю, является ли Меру самым безопасным местом для нас прямо сейчас.
— Но твоя сестра… — Слова сорвались с губ Эйры прежде, чем она смогла остановить их. Внезапная зацикленность Оливина на своей пустой тарелке при упоминании ужаса и позора его семьи заставила ее вспыхнуть от чувства вины за это упущение.
В конце концов, он расслабился и сказал:
— Как только у меня появится шанс пойти за ней, я это сделаю. — Он обнял Йонлина за плечи. — Но однажды я чуть не потерял Йонлина из-за нее. Я не хочу рисковать потерять его снова.
Несмотря на уверенность, с которой говорил Оливин, Эйра заметила его колебания. Слова были слегка натянутыми. Движения напряженными. Он имел в виду то, что сказал… но часть его явно жаждала отправиться за Уинри прямо сейчас, часть, которую Эйра слишком хорошо понимала.