Наследница огненных льдов
Шрифт:
– Вроде того? – насторожилась я. – А можно поточней.
– Точнее – здесь и сейчас я на тебе жениться не могу.
– Вам не нужно на мне жениться! – испуганно выпалила я.
– Уверена?
Этот вопрос заставил меня растеряться. Зато Вистинг, похоже, знал, что предлагает.
– Видишь ли, северные островитяне по своей натуре люди простые, порой по-детски честные. То, что я тебе никто, Тэйми прекрасно знает и на севере врать о наших якобы супружеских отношениях не будет. Ей даже в голову не
– А если я попрошу её говорить всем, что мы с вами пара?
– Тогда она тебе скажет, что обманывать плохо. А если не скажет, то рано или поздно проболтается о том, что ты свободная девушка.
– Что же тогда делать?
– А я уже делаю. Вчера под угрозой расстрела я убеждал Тэйми в серьёзности своих намерений. Она даже успела поверить, что собственными руками образумила меня и направила на путь истинный.
Вот ведь прожжённый лжец! Хотя, чего это я, ложь о женитьбе нужна больше мне, чем Вистингу.
– Значит, – заключила я, – обманем Тэйми, а она обманет кочевников.
– Именно.
– И что для этого нужно делать?
– Для начала не огрызаться на меня и не задирать высокомерно нос.
– Но я не…
– Да, принцесса, именно так себя ты порой и ведёшь. Я не в обиде, но Тэйми в таком случае в искренность твоих чувств ко мне ни за что не поверит.
Хорошо, подловил меня, значит, придётся быть вежливой.
– Тогда сами не провоцируйте меня, – поставила я свои условия.
– Ладно, не буду. Но если сорвусь, просто игнорируй меня.
– И это поможет?
– Возможно.
Какой подозрительный ответ. А последовавшее за ним молчание заставляло напрячься и прислушиваться к каждому шороху.
Вистинг продолжал массировать мои руки, периодически обдавая кожу тёплым дыханием. Чувствительность пальцев постепенно возвращалась, и это безумно радовало. Вот только последовавшие ощущения сбивали с толку. Неужели Вистинг не только согревает меня своим дыханием? Это его губы касаются моих пальцев?
Вначале я пришла в смятение, за ним последовало небывалое смущение и, наконец, чувство тревоги.
– Это проверка? – всё же решилась я спросить. – Хотите знать, как я отреагирую на провокацию?
– Возможно, – не сразу ответил он, а потом снова поцеловал руку.
Мурашки побежали по коже. Мне бы убрать руки, отвернуться, отгородиться, но беспокойство вступило в спор с гордостью. Нет, я не дёрнусь, не покажу возмущения. Вистинг ждёт, когда я провалю проверку, чтобы сказать, какая я вздорная. Не дождётся!
Его губы неспешно скользили всё выше по кистям рук, а я начала понимать, что зря ввязалась в эту опасную игру. Не так много у меня шансов выйти из неё победительницей.
Внезапно Зоркий вскочил и упёрся в меня упитанным боком. А потом я услышала, как
Тэйми и Эспин вернулись. Стоило им увидеть меня, как начались расспросы, неловкие оправдания с моей стороны, обстоятельные объяснения Вистинга. А потом Тэйми подскочила ко мне и обняла, пообещав, что будет моими глазами, пока духи не вернут мне зрение.
– Это пехличи разгневались и наслали на тебя слепоту, – уверяла она. – Я буду взывать к горным духам, чтобы они отдали тебе твои глаза.
– Мои глаза на месте, – уверяла я её.
– Нет, это не твои глаза, а подменённые, – настаивала она. – Пехличи колдовством украли твои глаза и вложили в глазницы свои. Их глаза так черны, что ими ты ничего не сможешь увидеть, только черноту. Но я принесу жертву духам, и они заставят пехличей вернуть всё, как было.
– Спасибо тебе, Тэйми, – растрогалась я, и обняла её в ответ.
Собрались в путь мы спешно, вернее, палатку и вещи собирали все, кроме меня. Мой рюкзак перекочевал в нарточку Эспина, подбавив ему лишних килограммов помимо бараньей туши. Вистинг взял себе часть рыбного улова, меня же Тэйми усадила в свою нарту между тюком и мешками.
Всю дорогу я чувствовала, что рядом с нартой бежит мой пёсик. Стоило Тэйми притормозить своих собак, как Зоркий тут же заскакивал на нарту и жался ко мне, будто проверял, в порядке ли я, не нужна ли снова его помощь.
– Мальчик мой, – обнимала я его и зарывалась подбородком в тёплую шерсть, – какой же ты заботливый. Неужели чувствуешь, что мне плохо? Ничего, не переживай, я обязательно поправлюсь.
А Зоркий слушал меня и всё норовил облизать лицо и подобраться языком к повязке, а то и под неё. Чувствует, где у меня болит, хочет помочь залечить ожог, но такая помощь будет мне только во вред.
Как только Эспин с Вистингом настигали нас своим ходом, Тэйми отдавала команду собакам и те мчались вперёд. Я сидела в нарте и не могла отделаться от мысли, что я ужасно всем мешаю. Стыдно за то, что это я увлекла всех в поход к оси мира, а теперь сама беспомощно еду в собачьей упряжке, когда остальные тащат мой груз. Как же невыносимо тяжко чувствовать себя беспомощной!
Во время вечернего привала Тэйми одна готовила нам всем ужин, а я ничем не могла ей помочь. Она же помогала мне есть, придерживая миску и руку, которой я сжимала ложку. А потом она мыла за всеми посуду, я же просто сидела у костра с натянутым на повязку капюшоном и ничего не делала. Стыдно. Ужасно стыдно и неловко.
Зоркий почти не отходил от меня, все время беспокойно крутился, пока я не клала руку на его шею или спину. Интересно, из него может получиться собака-поводырь? Нет, прочь, дурные мысли. Вистинг обещал, что через два-три дня я прозрею.