Наследница огненных льдов
Шрифт:
Какая странная жизнь у этого старика. От всего отказаться и отречься, чтобы стать вольным охотником. Зато свободным. Никогда не подумала бы, что в столь холодном и суровом крае могут жить бездомные бродяги. Причём, неплохо жить, беззаботно. Да ещё всё время путешествовать и наведываться в гости во все стойбища и поселения, что попадутся по пути.
А может, в непоседливости старика виноват тот самый зов Ледяной звезды? Вдруг, пока в ночи пульсирует лиловое сияние, он, не отдавая себе отчёта, идёт точно на север. А когда сияние тухнет, он уже не помнит, куда шёл и просто скитается,
– Значит, – выслушав старика, задумчиво произнёс Мортен, – стойбище красной вдовы в двух днях пути отсюда.
– Да, прямо на берегу бухты Розовых льдов.
– Что ещё за бухта Розовых льдов?
– Да вон эта, – старик махнул рукой не север, в сторону моря, куда мы и собирались идти.
– И с каких пор это место стало бухтой Розовых льдов? – продолжал удивляться Мортен, – вроде бы всегда Чаячьей бухтой называлась.
– Называлась, пока этим летом туда розовую льдину не принесло. Большую такую. Она как в бухту заползла, так море там сразу и смёрзлось, больше не вскрывалось. Ясно же, отчего так. Пехличи балуются. Видать, зима будет суровой, не такой, как раньше. Эх, олешки мои, горемыки, как же вы ягель будете отрывать, если снегопады с метелями начнутся…
Старичок всецело занялся своими подопечными и уже готов был сесть в нарту, чтобы уехать, но тут в моей голове щёлкнуло:
– Льды не из-за пехличей стали розовыми. Из-за краски.
– Какой ещё краски? – не понял Мортен.
– Буёк с дирижабля, – догадался Эспин.
Теперь втроём мы насели на старика и выспросили всё, что он знает о розовых льдах. Информации оказалось немного. Кроме того, что льды в бухте розовые, Монукытым уверил нас, что теперь их замело снегом, и розоватостей уже не разглядеть, только белые столбы вдали от берега.
– А столбов там отродясь не было, откуда выросли, не знаю, – прибавил он. – Видно, колдовством пехличей вместе с льдиной принесло.
Вот такую странную историю рассказал нам вольный охотник на диких оленей, прежде чем уехать и оставить нас размышлять над услышанным.
– А если там не столбы, а остов дирижабля? – подумалось мне.
– Вряд ли, – поспешил разуверить меня Мортен. – В газетах со слов командира Толбота писали, что крушение произошло где-то к западу от северной оконечности острова. Мы ещё не дошли до этих мест.
– Но ведь льды не стоят на месте, они постоянно движутся. Что, если льдина с дирижаблем успела продрейфовать за лето до этой бухты?
– Слишком быстро.
– Но ведь розовые льды…
– Ты же сама знаешь, это могла быть краска от буйка. А тот буёк могли скинуть с дирижабля планово, на конкретном этапе маршрута. А сам дирижабль, если ещё и лежит на льдах, то явно в другом
– Но, может, хотя бы выйдем к морю? – в надежде спросила я. – Если розовые льды уже замело снегом, хотя бы посмотрим на ту загадочную глыбу.
– Ну что ж…Ты у нас теперь глазастая, можно и посмотреть.
Глава 88
К морскому берегу мы вышли только на следующий день. Тонкие белые столбы я приметила не сразу, а когда Мортен нацелил на них бинокль, я услышала от него неожиданное:
– Три мачты.
– Какие мачты? – переспросил Эспин
– Корабельные.
– Что это значит?
– Там во льды вмёрз корабль.
– Корабль? В этих широтах?
– Вот и мне интересно знать, как так вышло.
Было решено, что к загадочному судну отправимся только я, Мортен и Зоркий. Обе нарты пришлось оставить у берега, ведь меж вздымающихся торосов им не пройти – застрянут. Тэйми тоже осталась – кто-то же должен присматривать за упряжкой, чтобы она не умчалась за пробегающим мимо песцом или ещё какой съедобной живностью. Эспин же должен был с ружьём охранять Тэйми и собак от внезапного появления морского медведя – Мортен настаивал, что в этих местах, да ещё близ морских льдов опасно оставаться без огнестрельного оружия.
Меня он тоже не хотел брать с собой, но я категорически воспротивилась. Как это так, он уйдёт, а я пропущу всё самое интересное? Нет уж, мне тоже необходимо узнать первой, что за корабль мог заплыть так далеко. Это ведь так необычно и таинственно.
Пока Тэйми с Эспином при поддержке Брума и Унча разбивали лагерь на берегу, втроём мы выдвинулись в путь, что пролегал по белому полю, устланному крупными осколками льда.
Вокруг вздымались огромные голубые глыбы, припорошённые снегом. До чего же высокие эти торосы, порой выше человеческого роста. И как криво торчат в разные стороны.
Пропетляв меж ледяных препятствий, мы вышли к побелевшему от изморози кораблю. Зажатый торосами, что впились в его обшивку и проломили борта, он подобно бледному призраку возвышался над сковавшим море панцирем льда.
Непривычная тишина вокруг неприятно давила, даже угнетала. Я смотрела на пустые, без всяких признаков парусов, реи, провисшие, а то и вовсе оборванные тросы, и думала о том, что шхуну затёрло льдами не этой зимой и даже не прошедшей. Это могло случиться когда угодно, а если учесть, что уже сто лет назад исследователи стремились добраться до оси мира морским путём, то эта шхуна могла оказаться настоящим призраком из далёкого прошлого.
– Мортен, – прервала я повисшее молчание, – что это?
– Трёхмачтовая шхуна, – уверенно заключил он. – Наверняка парусно-моторная.
– А где же паруса?
– Убрали, когда легли в дрейф.
– А на счёт мотора вы точно уверены?
– Только предполагаю. Видишь, как обшивка вогнулась внутрь? Она не из дерева, оно не может так деформироваться. А вот металл может.
– Выходит, судну не сто лет, а намного меньше? И что оно здесь делает?
– Очевидно, всему виной дрейф. Течение принесло шхуну вместе с льдиной. А попасть в ледяной плен шхуна могла где угодно, но явно севернее этих широт.