Наследница по кривой

Макклеллан Тьерни

Тиффани рванула по гравийной дорожке, не дав мне закончить.

— Идем, — позвала она. Ее глаза так и плясали от возбуждения. — Вы же сами предложили переговорить с Матиасом, и ничто нас не остановит!

Очевидно, девочка питала слабость к драме.

Впрочем, об этом я могла бы и раньше догадаться: достаточно взглянуть на украшения, которые она носит.

Тиффани направилась к дому с нетерпением человека, приглашенного участвовать в съемках любимой мыльной оперы. Ничего другого не оставалось, как последовать за этим тайфуном. Не

могла же я позволить ей ворваться в квартиру Матиаса и обвинить нас в убийстве на глазах изумленной Барби.

Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и свернули налево. По дороге я непрестанно твердила:

— Послушай, Тиффани, ты, кажется, говорила, что умеешь держать язык за зубами? Позволь мне сказать Матиасу, зачем мы пришли. Когда рядом не будет посторонних. Ладно?

Впрочем, зря я беспокоилась. Стоило Матиасу открыть дверь, как подозрения в убийстве, похоже, напрочь вылетели из головы Тиффани. Теперь ей не терпелось предъявить брату обвинения в ином грехе.

Матиас был одет так же, как и утром: в джинсы и застиранную синюю трикотажную рубашку. Тем не менее кое-какие новшества в его облике все же наблюдались.

Размазанная полоса губной помады предательски алела на губах и исчезала в бороде.

Едва взглянув на брата, Тиффани обернулась ко мне и просияла улыбкой:

— Обалдеть! Да уж, Скайлер, вы были правы, мы действительно приперлись не вовремя. Особенно вы! — добавила она с особым удовольствием.

Либо ей было плевать на мои чувства, либо девочка наслаждалась участием в представлении.

Еще бы. Это тебе не в ящик пялиться.

За спиной Матиаса возникла Барби. Судя по выражению лица, она была полностью согласна с Тиффани: мы выбрали неудачное время для визита.

Прежде чем отправиться к Матиасу в гости, Барби нарядилась с особой тщательностью. На ней были тесные синие джинсы, белые ковбойские сапожки и красная льняная блузка с оборками, спущенная на плечи. В таком прикиде моей коллеге самое место в телепередаче о преуспевающих фермерах. Видимо, задумка была такая: деревенская простушка Барби решила найти себе в лице Матиаса деревенского простака Кена.

Очень оригинально.

Но после того как я битый час убеждала Тиффани в том, что между мной и ее братом нет ничего романтического, я не могла обнаружить в присутствии девочки, как меня бесит чужая губная помада на физиономии Матиаса.

Хотя, думаю, вы уже догадались о моем состоянии.

Возможно, я излишне чувствительна, но разве не этот же самый парень совсем недавно заявлял, что поддается моему колдовству? Видимо, Матиас решил предоставить всем колдуньям равные условия. Пусть каждая испытает силу своих чар.

Я изобразила улыбку. Официанты в «Макдоналдсе», измученные потоком посетителей, улыбаются искреннее.

Но Матиаса моя гримаса не смутила.

— Скайлер! Тиффани! Неправда, вы как нельзя кстати. Заходите!

Должно быть, он привык видеть свою сестру с волосами дыбом и украшениями со свалки, поскольку лишь мельком

глянул на нее, пропуская в комнату. Его взгляд был прикован ко мне.

— Мы с Барби Ландерган беседовали кое о чем.

Как вам это нравится? Ну и наглость!

Реакцию Барби на наше вторжение было легко предугадать. Она нахмурилась.

Реакция Тиффани на последнее заявление Матиаса тоже не удивила. Она взвыла. Возможно, даже громче, чем во время нашего с ней разговора.

— Просто беседовали, у-у? — прогудела Тиффани, усевшись в центре дивана. Видимо, привычка такая — плюхаться на диван без приглашения.

Квартира Матиаса была типичным жилищем холостяка: в ней царил полный хаос. Видавший виды журнальный столик завален журналами, среди которых примостилась тарелка с недоеденной пиццей, в углу валялись скомканные носки, в креслах громоздилась одежда. На полу, у дивана, стояла бутылка кока-колы.

Глядя на этот беспорядок, я легко догадалась, почему Матиас с такой невозмутимостью переступил через корзину с бельем в моей гостиной. Возможно, он решил, что мы воспользовались услугами одного и того же дизайнера по интерьерам.

Тиффани ухмылялась, глядя на старшего брата.

— Матиас, ты не трепыхайся, но ваша беседа размазана у тебя по губам.

Матиас быстро провел рукой по губам и посмотрел на ладонь. Я отвернулась и глянула на Барби. После слов Тиффани та слегка вздернула подбородок. Словно гордилась тем, что все заметили: меньше всего они с Матиасом беседовали.

Улыбнувшись мне скромной улыбкой победительницы, бывшая подруга схватила сумочку, чирикнула: "Ой, мне пора бежать!" — и двинулась к двери. По дороге она пропела: "Пока, Скайлер, пока", обогнула меня (я так и не тронулась с порога) и захихикала, словно сказала нечто ужасно остроумное.

Я ответила ей фирменной улыбкой "Макдоналдс".

Матиас, стоявший рядом со мной, вытянулся по стойке «смирно». Барби придвинулась к нему вплотную, едва на помяв оборки на блузке, и заглянула в глаза.

Те самые, зеленые.

— Позвони мне! — выдохнула она. Столь тяжелого приступа астмы у нее еще никогда не наблюдалось. — Буду ждать.

У Матиаса был такой вид, словно он только и мечтает, чтобы Барби наконец удалилась. Очевидно, ему не терпелось, извинившись, исчезнуть в ванной. Потому что именно так он и поступил, стоило моей бывшей подружке выйти за дверь.

Когда Матиас вновь появился в комнате, на его губах больше не было помады. Но теперь они алели от усердного растирания.

К чему бы это?

Что касается Тиффани, то она, похоже, подхватила теннисную болезнь: девочка быстро переводила взгляд с Матиаса на меня и обратно, будучи не в силах решить, за кем же интереснее наблюдать. И продолжала при этом ритмично жевать.

Ее чавканье действовало мне на нервы.

Как и вся семейка Кроссов.

Особенно один из членов этой семьи — тот, что с зелеными глазами, — который попытался выставить меня полной дурой.