Наследница Роксоланы

Севийорум Айрат

– Повелитель, – произнесла она чуть слышно. – Я веду себя неподобающим образом. Нергис-калфа сказала бы, что я не ценю своего счастья… Но… – она запиналась, – дело в том, что я этого не хотела. Повелитель, я недавно в гареме, и этот мир пока еще не мой. Я ведь потеряла семью, и мне нелегко оправиться от этой утраты. Здесь очень красиво, но меня не покидает ощущение, что все это неправильно. Знаю, что любая из девушек мечтала бы сейчас стоять на этом месте и уж наверняка не тратила бы время на эти пустые разговоры, но я… Я просто не могу Вас обманывать, Повелитель. Не могу и не умею говорить неправду.

Селим молчал, задумавшись над ее словами. Так вот она какая! Не зря она сразу

привлекла его внимание. Не уметь лгать – это огромная редкость для женщин султанского гарема. Ложь – это, пожалуй, самое безобидное оружие, которое они используют, дабы продвинуться по «лестнице счастья» и завоевать расположение султана, а эта девочка, по ее собственному признанию, не желала его обманывать, и он видел, что это действительно так. Она часто объявила, что не хочет находиться в покоях Повелителя, – где это такое видано? Ему бы рассердиться, а он не мог. Почему? Неужели он слаб настолько, что не может распоряжаться даже собственной рабыней?

Но она не похожа на других рабынь. Она ведь не желает его обольстить. Предыдущая наложница устроила целое представление, чтобы понравиться султану и доставить ему удовольствие. Ей это удалось, но она показалась Селиму слишком приторной, но, как известно, от приторной сладости живот крутит еще сильнее, чем от голода. Посему он больше не стал вызывать ее к себе в покои.

И вот эта девушка… Которая явилась ему, точно ангел, и вытянула из пучины смерти. Она обязана любить его, но не любит и не делает ни одного шага, чтобы его соблазнить, даже наоборот, словно пытается оттолкнуть своими откровенными признаниями. Селим не знал, что предпринять. Это ее неподдельная искренность обезоруживала его, делала его рабом своей рабыни (о нет!). А еще ему нравилась ее неиспорченность – не в физическом смысле, а в нравственном. Как хорошо, что она оградила себя от общения с одалисками, которые готовы пойти на любую подлость ради одного султанского взгляда! И при этом она не производила впечатление дурочки. Она была умна, именно умна, а не хитроумна, в отличие от той же Нурбану. Он смотрел на нее, дотронулся до лица, а потом, не в силах себя сдержать, прикоснулся губами к ее губам. Этот поцелуй опьянил его больше вина. Почему же ее прикосновения так на него действуют? С трудом оторвавшись от ее мягких и манящих губ, он произнес:

– Ты особенная. Я знаю, ты пришла не по своей воле, а только потому, что я тебя вызвал. За твои слова я бы должен рассердиться на тебя, но я не могу.

Он нервно измерял шагами комнату. Ее близость делала его разум безоружным перед чувствами. Разумом он понимал, что ему следует отпустить девушку, но ему было невыносимо трудно это сделать. Наконец он опустился на свое ложе.

– Иди сюда, – строго приказал он.

Она молча повиновалась.

– Присядь. Ниса, красивая женщина… Я бы любовался тобой вечно! Ты будешь моей?

Последнюю фразу он произнес именно с вопросительной интонацией. Уж чего-чего, а подобных вопросов от султана Ниса никак не ожидала. Она не могла прийти в себя от поцелуя. Кажется, он зажег в ней какой-то огонек. Между тем Селим с нетерпением ждал ее ответа и, кажется, волновался.

– Разумеется, Повелитель, – произнесла она еле слышно.

– Ты это делаешь только потому, что я тебе приказываю?

Ниса собралась с духом, подняла на него взгляд и заглянула прямо в глаза. У него были удивительные зеленые глаза, которые смотрели на нее с нежностью и любовью. Вдруг Ниса неожиданно для себя почувствовала, что ее тянет к этому мужчине. Все произошло в один миг. В голове у нее зазвучали слова Нергис-калфы: «Султан Селим добр, он не причинит тебе боли, наоборот, ты получишь удовольствие». Она отрицательно качнула головой.

– Не

только.

Этого короткого слова было достаточно. Селим перестал сдерживать себя. Он снова прикоснулся к ее волшебным губам. На сей раз поцелуй был более долгим. Как ему хотелось, чтобы он продолжался целую вечность! Селим обвил руками стройный девичий стан и, на миг оторвавшись от нее, прошептал:

– Моя.

Он велел ей раздеться. Ему доставляло неслыханное удовольствие осознавать, что девушка подчиняется ему. Увидев, что Ниса не может справиться с многочисленными застежками, он помог ей. Сам он остался в одной рубахе. Ее руки дрожали от волнения. Меж тем от нее исходил такой необыкновенный аромат, который буквально сводил его с ума. Как только она переступила порог его комнаты, в нем проснулось дикое желание, которому он, наконец, дал волю.

– Моя, моя, – шептал он точно в исступлении. Он нежно положил ее на ложе и провел рукой по обнаженному молодому телу. Ниса затрепетала еще сильнее. Его прикосновения, прикосновения сильного мужчины, жаждущего обладать, пробудили в ней женщину, хотя страх все еще присутствовал. Она лежала перед ним – такая юная и беззащитная – и вся была в его власти. Он дотронулся до ее белоснежной груди, затем перешел ко второй. Ниса чувствовала, что внутри у нее все сжимается и взрывается одновременно. Она издала приглушенный стон.

– Ниса! Ты прекрасна! И ты моя.

Как же его изумляли и восхищали ее робость и неискушенность! Она буквально свела его с ума, причем ничего, решительно ничего для этого не делая. Может, как раз и кроется причина охватившей его страсти. Пожалуй, это была единственная одалиска, которая не добивалась внимания султана, единственная, которая не умела и не пыталась лгать. Для Нурбану он был средством достижения власти, для других наложниц – способом возвыситься и получить новый статус в гареме, а для нее, Нисы, ни средством, ни способом. Он растворился в ней полностью, а она растворилась в нем, вся, без остатка.

Когда все закончилось, Селим почувствовал, что он пьян, но впервые за долгое время он был пьян от любви и от только что испытанного счастья. Он мысленно благодарил Аллаха за то, что Он послал ему эту девушку. Ниса почти тотчас уснула, и он мог вдоволь налюбоваться совершенными изгибами ее прекрасного тела.

В эту ночь Селим так и не уснул. Получив то, чего он так желал, он отнюдь не успокоился. То, что его чувства к Нисе, – не просто физическое влечение, он понимал с самого начала, но сейчас он ощутил это с особой силой. Эта маленькая девочка буквально околдовала его. Он ни за что не желал с ней расставаться. Долгие годы жизнь казалась ему темной и беспросветной, он и не жил вовсе, а существовал в ожидании неизбежного конца, который старался приблизить как только мог. Теперь среди ночи снова забрезжил свет, а в его душе запели птицы. Вот, вот он, смысл его жизни, Ниса, «красивая женщина», его женщина. Он будет жить ради нее, он бросит мир к ее ногам, как когда-то его отец, султан Сулейман, бросил мир к ногам Роксоланы.

Когда она распахнула свои огромные глаза, уже светало.

– Повелитель… Можно, я пойду? – робко спросила она. – Пока еще не поздно… Мне бы хотелось избежать расспросов.

Он тепло улыбнулся.

– Как знаешь. Но сегодня ночью я опять позову тебя.

Ее лицо снова покрылось краской стыда. Как же ему это нравилось!

– Ну все иди! А то я не сумею совладать с собой, и тебе придется задержаться.

Под его пытливым взглядом она начала одеваться. Несмотря на то что между ними произошло этой ночью, она все еще очень стеснялась. Положив голову на согнутую в локте руку, Селим молча наблюдал за ней и думал: «Вот оно, счастье».