Наследницы
Шрифт:
— Что замышляет Анжу? — с подозрением спросила Лаура у Билли.
— Ничего особенного. Она приехала посмотреть на жеребенка. Ты знаешь, Анжу безвредная, просто ей нравится дразнить людей, вот и все. Она умеет мутить воду, чтобы ссорить вас, девушек.
— Определенно умеет, — согласилась Лаура. Ханичайл оставила их одних, и Лаура наблюдала, как она шла по дорожке к дому. Голова ее была опущена, и она выглядела такой печальной и одинокой, что Лаура, волнуясь, спросила Билли:
— Что случилось с Алексом Скоттом? Ханичайл не получила от него никаких известий, а я знаю, что он вернулся в Лондон, так как сама его видела: один раз в театре,
— Говорят, что Алекс всегда так поступает: сначала любит, потом бросает. Это стало его правилом. Но почему он выбрал Ханичайл, я не понимаю. Обычно он имеет дело с женщинами постарше и более опытными. Бедная девочка, — сочувственно добавил Билли. — Надо подумать, с кем можно ее познакомить, чтобы она выбросила Алекса из головы.
— Ты можешь попытаться, — сказала Лаура, целуя его и думая, какой же он чудесный мужчина. — Но мне почему-то кажется, что она никогда не сможет забыть его.
Однако в тот же вечер Билли за обедом усадил Ханичайл рядом со своим старым другом. Чарлз Маршалл был американцем и прямой противоположностью Алексу. Он развлекал Ханичайл и даже обыграл в триктрак.
— Совсем как Алекс, — печально заметила Ханичайл, подумав, увидит ли его снова.
Камилла Стонтон не спускала глаз с Анжу, игравшей в триктрак с Гарри; она сразу распознала в ней хищницу. Вместо того чтобы уделять ей внимание, потому что именно она пригласила его в Сакстон-Моубри, двери которого без нее были бы для Гарри закрыты, он проводил время с Анжу.
Тридцатисемилетняя Камилла была светловолосой и привлекательной. Ее пятидесятилетний муж, человек военный, часто уезжал на уик-энд по служебным делам. В своей замужней жизни она рано научилась искать на стороне развлечений, удовлетворения своей страсти, и Гарри определенно был не первым ее любовником, но на данный момент единственным, и она не собиралась отдавать его Анжу.
Сейчас они сидели у окна, пили шампанское, и Камилле казалось, что они больше разговаривают, чем играют в триктрак. Она приблизилась к парочке и многозначительно сказала:
— Спокойной ночи, Анжу. Спокойной ночи, Гарри, дорогой. Уже поздно, и я хочу спать. Пойду лягу.
Гарри поднялся.
— Спокойной ночи, Камилла. Приятных сновидений, — пожелал он, быстро ткнувшись губами в ее щеку.
Анжу улыбнулась, когда Камилла снова многозначительно посмотрела на Гарри: она поняла, что они обменялись намеками. Она смотрела ей вслед, и когда Камилла бросила на них взгляд через плечо, Анжу рассмеялась.
— Время спать, Гарри, — сказала она волнующим голосом. Затем притворно зевнула, прикрывая хорошенький ротик рукой. — Пожалуй, я тоже отправлюсь спать вслед за Камиллой. Желаю тебе спокойной ночи.
Гарри наклонился к ней и прошептал:
— Но Камилла будет ждать меня, а ты — нет.
— Откуда ты знаешь? — промурлыкала Анжу, одарив Гарри соблазнительной улыбкой. — Конечно, если не попытаешься выяснить, — добавила она и ушла.
Анжу влекло к Гарри, несмотря на то что у него не было денег и его нельзя было назвать хорошим человеком. Маленькое развлечение — это все, чего она хотела, о чем и дала ему ясно понять, когда через полчаса он тихо постучал в ее дверь и, войдя в комнату, сразу обнял ее. На ней была атласная ночная рубашка, которая, естественно, не была выбором тети Софи: с разрезами по бокам до талии и спереди чуть ли не до самого пупка. Анжу недолго оставалась в ней, так как
— Я ждал этого момента с того самого дня, когда познакомился с тобой, — шептал он ей на ухо, лежа в постели. — Я знал, что это всего лишь вопрос времени, потому что мы очень похожи, ты и я. Вот почему я даже могу полюбить тебя, если ты дашь мне хотя бы полшанса.
Анжу накрыла его рот своей рукой.
— Никакой любви, — сказала она, хорошо понимая, что у Гарри на уме одни только деньги Маунтджоя, впрочем, как и у нее. — Давай-ка лучше займемся сексом.
Гарри был опытным любовником: как-никак у него за плечами годы практики. И он так же, как и Анжу, умел быстро исчезать. Никто даже не заподозрил, что он был в ее комнате, за исключением, конечно, Камиллы. Она с тех пор больше никогда не разговаривала с Гарри, но быстро разнесла по всему Лондону, что знает о факте, которым юная Анжу позорит своего двоюродного деда, и что она не так хороша, как кажется. Вернувшись на следующей неделе в город, Анжу пошла в театр вместе с Ханичайл и Лаурой. Билли и его американский друг Чарлз Маршалл сопровождали их, а в эскорте Анжу был Лори Фостер, младший сын герцога. Анжу была довольна: он был привлекательным, веселым, и после театра они собирались провести время в «Парижском кафе». Но тут она увидела Алекса Скотта, сидевшего в партере в нескольких рядах от них.
Анжу посмотрела на Ханичайл. Та тоже заметила Алекса и выглядела так, словно наступил конец света, потому что человек, в которого она влюбилась, был с другой и даже ни разу не позвонил ей со дня приема у Билли.
— Уж не Алекс ли Скотт там сидит, Ханичайл? — спросила Анжу невинным голосом. — Интересно, с кем это он? Она очень красива, тебе не кажется?
Лаура предостерегающе посмотрела на Анжу, но уже было поздно.
— Он с Джиной Маттео, — ответил Билли. — Они старые друзья еще по Италии.
Ханичайл печально подумала: что она сделала? Что она такого сказала, что Алекс больше не захотел видеться с ней? Какое-то время он был любящим и внимательным, а затем неожиданно исчез из ее жизни. Она старалась не смотреть на Алекса с Джиной, когда после представления они поднялись со своих мест. Ханичайл старалась выглядеть беспечной и веселой, когда они пришли в «Парижское кафе». По окончании вечера она поспешила удалиться в свою комнату, чтобы провести еще одну бессонную ночь, задаваясь вопросом, почему Алекс покинул ее.
По крайней мере сейчас она знала, что он вернулся в город, и очень надеялась, что он позвонит ей, но прошла неделя, а он так и не позвонил. Лаура собиралась поехать вместе с Билли в Суинберн, чтобы познакомить его со своей бабушкой, и предложила Ханичайл отправиться вместе с ними. Анжу собиралась на танцы в Глостершир, и Ханичайл знала, что, оставшись дома одна, будет думать только об Алексе, который, по всей вероятности, проводит время с Джиной или какой-нибудь другой привлекательной женщиной.
— Ты будешь меня сопровождать, — настаивала Лаура. — Нечего тебе слоняться по дому и ждать, когда позвонит Алекс. Он, возможно, тоже уехал на уик-энд, как и многие другие.
Ханичайл была рада, что согласилась на эту поездку, так как познакомилась с Джинни Суинберн и сразу влюбилась в Суинберн-Мэнор.
— На самом деле это совсем не поместье, — объясняла Лаура в поезде. — Ничего похожего на Сакстон-Моубри или Маунтджой-Парк. Это маленький домик бывшего торговца овечьей шерстью. Он очень старомодный и почти развалившийся, но я люблю его.