Наследник (1914 год)

Булычев Кир

Радость и разочарование столкнулись в сердце Андрея.

На берегу, у кромки воды, стоял Коля Беккер, в модных красивых купальных трусах, сложенный, как греческий бог, уже успевший легонько, в красноту, загореть, так что не выделялся, подобно Андрею, своей белизной среди прочих купальщиков.

Андрей повернул голову и увидел, что в двух саженях от него по пояс в воде стоят Маргарита и Лидочка. Маргарита машет руками, призывая Колю, а Лидочка поправляет ленту, которой схвачены ее русые волосы. Обе были в красивых

купальных костюмах, только на Маргарите он был голубой без узоров, а Лидочка была в зеленом костюме, рисунок на котором представлял собой волнистые линии, словно был продолжением морских волн.

Первым увидел Андрея Коля.

– Смотри кто к нам пожаловал! – крикнул он, шагнув к воде. – Как ты выследил нас, Посейдон?

В несколько гребков Андрей выплыл на мелкое место и встал.

– Я вас не выслеживал! – ответил он. – Я только что приплыл. Вон оттуда!

Лидочка смотрела на него, рассеянно улыбаясь, как хозяйка гостю, который пришел поздно, а все стулья за столом заняты.

Коля вошел в море, рассекая коленями воду, и остановился между девушками и Андреем.

– А я думал, что ты сегодня утром уедешь.

– Я тоже так думал, – сказал Андрей с некоторым злорадством, ощущая настороженность Беккера. – Но потом решил искупаться. Вы давно здесь?

– Недавно пришли, – сказала Маргарита. Она собрала пышные волосы под специальную купальную шапочку, и оттого обнаружились широкие скулы, а нос и глаза казались куда больше. Она выглядела совсем иначе, чем вчера, – грубее и чувственней – и это к ней притягивало.

– Ахмета видел? – спросил Коля.

– Он вчера у нас был, – сказал Андрей. И не удержался: – Вместе с Марией Федоровной и Юсуповыми.

– Какой Марией Федоровной? – спросила Маргарита.

– Вдовствующей императрицей.

Коля фыркнул, высказывая недовольство неудачной шуткой приятеля.

– Что же им у вас делать?

– Они знакомы с отчимом, – сказал Андрей. – Он пригласил для них знаменитого медиума.

– Ой! – сказала Лидочка. – Вы вызывали духов?

– Господи, какая чепуха, – сказал Коля. – Мы живем в двадцатом веке, и среди нас все еще бытуют ведьмы, медиумы и хироманты. Я почему-то представлял твоего отчима интеллигентным человеком.

– Вы не правы, – сказала Лидочка. – В потустороннее существование верят известные и уважаемые люди.

– Я не имею в виду религию, – сказал Коля. – И не отрицаю существования высшей силы. Но суеверия – увольте!

– Не знаю, – сказала Лидочка, смутившись, словно стеснялась собственной отсталости. – Но мне кажется, что в этом что-то есть.

– Поплыли! – предложил Андрей. – Чего здесь стоять?

Андрей отлично знал, что Коля не умеет плавать, хотя вряд ли позволит себе в этом признаться.

– Конечно, поплыли, – поддержала его Лидочка.

– Ты же знаешь, что я плаваю, как топор, – раздраженно сказала Маргарита.

– Я

вас буду учить, – сказал Андрей, обрадовавшись тому, что Лидочка согласна плыть. Он надеялся на это с самого начала, потому что знал, что в отличие от прочих Лидочка – ялтинская.

– В самом деле, это неэтично, – сказал Коля. – Мы не можем оставить Маргариту одну.

– Спасибо, – сказала Маргарита и благодарно взяла его за руку. – А вы далеко не заплывайте!

Лидочка, изогнувшись назад, неожиданно выскочила из воды, и резко, размашисто поднимая тонкие загорелые руки, поплыла на спине от берега. Андрей догнал ее и поплыл рядом.

– Вы не устанете? – спросил он.

– Я могу весь день плыть, – сказала Лидочка. – Я же здесь выросла.

– Меня отчим учил плавать, – сказал Андрей.

– Я его видела, – сказала Лидочка. – Он такой высокий, худой, с трубкой всегда ходит.

– Я не знал, что вы знакомы.

– Мы не знакомы, но зимой Ялта становится совсем пустая, и в ней остаются только постоянные жители. И я всех знаю в лицо, особенно если это необычный человек.

– Он ученый, ботаник, – сказал Андрей.

– Я слышала. А в самом деле у вас была императрица?

– Разве я похож на лжеца?

– А на кого похожи лжецы? – спросила Лидочка. В ней было лукавство столь близкое к наивности, что Андрей не мог, да никогда и не сможет провести между ними грань, да и сама Лидочка порой не отдавала себе отчета в том, шутит ли она либо серьезна в своей деловитой наивности.

– Лжецы носят на себе печать. Посреди лба. Как клеймо.

– Спасибо, а то мне так трудно порой разобраться, кто хочет мне добра, а кто хочет меня обмануть.

Они плыли не спеша, море было как бы продолжением их тел и этим их объединяло.

– И вы тут всегда живете?

– Да, уже шестой год, – сказала Лидочка. – У мамы начался процесс в легких, и врачи посоветовали изменить климат. Папа перевелся сюда из Одессы.

– А как сейчас ваша мама?

– Спасибо, ей лучше.

– У меня мама тоже здесь жила, – сказал Андрей.

– А потом?

– Она умерла от чахотки, – сказал Андрей.

– Здесь? Давно?

– Давно, я был совсем маленький.

– Простите, я не знала.

– Это было давно.

– Как странно встретить человека, у которого такая же беда…

– Но ваша мама выздоровеет.

– Спасибо. Поплывем обратно?

– Давайте еще немного, – сказал Андрей. – Вон до той лодки. Посмотрим, что поймал этот чудак.

– А наши не будут волноваться?

– Волноваться можно, когда что-то угрожает.

– Волнуются, когда кажется, что есть угроза.

– Это называется – пустые хлопоты.

Вблизи лодка оказалась куда больше, чем издали, – ее черный борт навис над пловцами. Толстый человек с темным лицом, в широкополой соломенной шляпе, крикнул: