Наследник Алвисида (Книга 3)
Шрифт:
Этвард понял, что она говорит серьезно. Ему казалась, что голова сейчас лопнет от невозможности вместить все мысли, что сердце остановится, потому что не в состоянии биться так сильно.
Но она права, он - король. И не вправе забывать об этом.
– Хорошо, - глухо сказал Этвард.
– Будем считать, что я ничего не говорил. Я больше не посмотрю в твою сторону, но я не смогу вырвать любовь из своего сердца... Останемся друзьями.
Он резко развернулся и выскочил из шатра.
Марьян медленно убрала кинжал и наклонилась поднять еще горевшую на земле
x x x
А Этвард чуть ли не бегом ворвался в свой шатер и свалился на кровать, впившись зубами в руку, чтобы не зарычать как дикий зверь.
Он лежал в темноте, пытаясь унять бешеную злобу и отчаянье, пытаясь успокоиться, пытаясь вызвать в памяти, чтобы затмить Марьян в своем сердце, образ той девушки из алголианского каталога, с которой в Бретани провел три ночи.
Ничего не получалось.
Даже не удавалось забыться сном усталости и безнадежности.
Наконец он принял решение и быстро встал, вышел из шатра. Он хотел найти служанку Марьян, любую - безразлично кого именно, хоть и ту, пожилую, - сказать ей: "Идем со мной!" и в ближайших кустах овладеть ею.
– ...я ей и говорю: ты самая красивая в королевстве, а я самый храбрый рыцарь, идем со мной!
– донесся до него от костра, вокруг которого собрались за вечерним кубком эля воины, голос сэра Тауласа.
Этвард резко остановился. Постоял, успокаивая дыхание. Его поразило совпадение слов, что хотел сказать он сам, и тех, что сказал когда-то неизвестно какой красотке бывший отшельник.
Этвард стукнул кулаком о ладонь и повернул к костру.
Он - король, и должен помнить об этом всегда, Марьян права. И должен добиваться желаемого - если не возможен прямой штурм, то применительна долгая осада с хитроумными минами. А при осаде необходимы терпения и холодная голова.
Он - король и обязан доказать это самому себе.
x x x
Радхаур и Ламорак шли быстро, почти не разговаривая. Солнце стояло в высшей точке, теней на потрескавшейся земле практически не было. До горы, казалось, оставалось столько же, или совсем чуть меньше, чем когда они вступили в эту безликую пустошь. Радхаур даже начал подумывать - не придется ли им заночевать прямо на этой безжизненной глине? Ночью здесь, наверное, так же холодно, как сейчас, под палящим солнцем, невыносимо жарко.
Они разыскали вчера воду - чистый бьющий из земли ключ довольно быстро. И сочли это подарком за спасение дракончика. Напившись и наевшись, они заснули, чтобы встать с рассветом. Покидали лес без тени сожаления - мертвая глина не пугала, далекая гора манила неизвестностью, зов Алвисида был настолько силен, что почти ни о чем другом Радхаур не думал. Он еще раз предложил Ламораку подождать его здесь, на границе леса и пустыни, но Ламорак вновь отверг его предложение - а вдруг красный дракон спит сейчас именно на той горе?
Ламорак нес копье на плече, словно палку. Да это и была простая палка,
– Интересно, чем сейчас Этвард занят?
– спросил Радхаур.
– Да чем он может заниматься?
– с готовностью откликнулся Ламорак, которому давно хотелось поговорить, но он боялся отвлечь друга от каких-нибудь важных мыслей.
– Слушает, наверное, твою Марьян про каких-нибудь очередных ванов. Слушай, Радхаур, все хотел тебя спросить - а чего там, в первый день, ну, когда ты уехал, у развилки Гуул стоял с какими-то неизвестными людьми?
– Да? С неизвестными людьми?!
– весело переспросил Наследник Алвисида.
– И много их было?
– Человек шесть или семь...
Радхаур остановился и обернулся назад. Там простиралась та же пустыня, что и впереди, лес уже скрылся за горизонтом.
– Это были алголиане, - объяснил он другу, вновь отправившись вперед.
– Фоор поручил им всюду тайно следовать за мной, они даже перед друг другом не должны раскрываться. Нет, кажется никто за нами не идет... Знаешь, Ламорак, все ж у меня на душе не спокойно - мне надо к торсу идти одному. Не хочется погибать зря... Давай договоримся, что у самой горы, чуть не доходя, ты останешься и будешь ждать.
– А если там мой дракон?
– Мы его увидим, - заверил Радхаур.
– В крайнем случае, я тебе крикну. Но вообще-то, если он там, то он сам тебя найдет... Ламорак! Да осторожней, ты!
– последние слова явно запоздали.
Ламорак с криком боли растянулся на земле, выронив из руки самодельное копье.
– О, проклятье!
– не сдержался он.
– Ну как же ты так!
– расстроенно воскликнул друг.
– Ведь надо было осторожней!
Хотя чего там сетовать теперь. Нога Ламорака попала в невесть откуда взявшуюся здесь ямку или звериную нору. Радхаур склонился над другом, попытался снять сапог. Ламорак протестующе замахал руками:
– Подожди, подожди! Сейчас, может, пройдет.
Радхаур почему-то почувствовал, что - нет, не пройдет. Он со вздохом снял со спины мешок, развязал веревку, достал кабанье мясо.
– Есть будешь?
– Да, сейчас, подожди немного, - Ламорак морщился, стараясь перетерпеть боль.
Радхаур отрезал ему кусок, стал есть сам. Очень захотелось пить, но он не стал просить у друга флягу. Надо было решить, что делать.
– Что теперь будем делать?
– спросил Ламорак.
– Идти ты не сможешь? Если сделать из копья костыль, то...
– Я даже думать сейчас не могу, чтобы ступить на ногу, сообщил сегонтиумец.
Оба молча жевали мясо. Ламорак отстегнул от пояса флягу, глотнул, протянул Радхауру. Тот сделал маленький глоток, вернул флягу и растянулся на сухой глинистой земле. Уставился в небо, по которому лениво текло несколько легких, воздушных облаков.
x x x
Ламорак, вытянув больную ногу, вторую поджав под себя, смотрел, как удаляется Радхаур.
Тот ни разу не обернулся.
Наконец друг превратился в маленькую, едва различимую точку вдали и исчез совсем.