Наследник барона Грейфорварда
Шрифт:
– Почему ты так уверен, что они идут на встречу Марку? – спросила Аврора, поверившая окончательно, что Марк в опасности. Двое искусных убийц были гораздо правдоподобнее каких-то там слуг преисподней.
– Потому что они преследовали меня, и сейчас идут по той же дороге что и Марк. Навстречу ему. – продолжал накручивать Аврору Рейнер.
– Может они просто проедут мимо. – возразила Аврора, сама не верившая в это, но не знавшая что можно сделать.
– Нет. Эти никого не пропустят. Можно только предупредить юного Марка, что бы он свернул с дороги и таким способом избежал встречи с ними. – сказал Рейнер, чувствующий что он почти на свободе.
–
– Выпустите меня. И мы свами поскачем, догоняя Марка. Мы ещё успеем. И да, для этого вам нужен я. У вас нет времени убеждать слуг своего отца. А я помогу вам в забрать лошадей у конюха и выбраться из замка. Вам надо только открыть эту камеру. – уговаривал Аврору Рейнер.
– Госпожа не верьте ему, он колдун. – сказала Герда, молча державшая до сих пор факел.
– Ты будешь молчать обо всём. – приказала Герде Аврора, решившая выпустить Рейнера и отпирающая тяжёлый засов двери камеры, до которого узник никогда бы не смог дотянуться.
Глава 18. Очищение огнём.
Толпа крестьян, вываливающаяся на площадь из дверей святилища вознёсшегося Исидора, неразборчиво орала сотнями глоток, требуя покарать колдуна. При этом ни у кого из кричащих в толпе не было даже малейшего понимания того, как именно можно осуществить экзекуцию человека, находящегося за несколько лиг от места предполагаемой казни. Оказавшиеся на площади крикуны начинали постепенно стихать, осмотревшись по сторонам и не видя перед собой будущую жертву. Конюх графа Гринфореста, исполнил приказ графа и сидел в этот момент на запряжённой парой хороших лошадей телеге, на которой стояла пустая железная клетка, в которой ещё недавно сидел Рейнер. Ухмыляющийся конюх, убеждённый в своём превосходстве над крестьянами, смотрел на лица выходящих из святилища с нескрываемым презрением. На этих лицах по мере отдаления от святилища жажда крови, восторг и надежда на лучшее будущее сменялись разочарованием, унынием и беспомощностью.
Вслед за толпой крестьян, дав тем время для понимания собственной ничтожности, в сопровождении высшего жреца Еразма, вышел граф Гринфорест, все ещё одетый в лохмотья, но уже успевший накинуть сверху на лохмотья кольчугу, надеть ремень с мечом на пояс и обуться в хорошие сапоги. Искусно выкованная кольчуга, богато украшенная золотыми кольцами, изображавшими звезду герба рода Гринфорестов, блистала на фоне одетых под ней лохмотьев, доказывая всем окружающим принадлежность графа к когорте богиниизбранных. Меч графа, с огромными драгоценными камнями в рукоятке, стоивший как всё имущество собравшихся на площади крестьян, ещё сильнее кольчуги давал понять всем, кого здесь по настоящему любят богини.
– Наверное я мог бы и сам справиться с колдуном Белоридом, но не хочу гневить богинь своей гордыней. И потому я призываю всех, кто готов пожертвовать своей жизнью ради восстановления справедливости, присоединиться ко мне в этом богиниугодном деле. – громко произнёс граф Гринфорест, обращаясь к толпе.
Крестьяне в толпе, ещё недавно требовавшие крови, стали опускать глаза в землю и затихать. Никто не желал ставить свою жизнь на кон, отправляясь вместе с графом к дому так ненавидимого ими Белорида. Граф, ожидавший именно такой реакции, повернулся лицом к высшему жрецу, предлагая ему тем самым поучаствовать в уговорах крестьян рискнуть жизнью ради мнимой справедливости. Высшему жрецу третьего круга Еразму не понравился этот ход графа, как бы доказывающий, что воевать за высшего жреца случись что некому. Скрипя зубами, и проклиная
– Братья по вере, богини с нами! Богини защитят каждого из вас! Вам нечего бояться! – попытался высший жрец.
Толпа недовольно загудела, но проникнувшихся вдохновением богинь не нашлось. Побледневший от гнева высший жрец посмотрел на ухмыляющегося графа Гринфореста, и сплюнув на землю, что никак не сочеталось с образом служителя культа трёх богинь, сделал приглашающий жест рукой по направлению к толпе, тем самым признавая правоту графа и предлагая ему продолжить.
– Хорошо, если никто не готов присоединиться ко мне, я сам притащу колдуна на суд богинь. Богини простят мне мою гордыню. Но, я призываю вас выбрать свидетелей, которые отправятся в след за мной, и со стороны будут наблюдать, что всё было сделано так как говорят нам священные таблички богинь. – вторично обратился к толпе граф.
На этот раз толпа загудела бодрее, по общему мнению собравшихся крестьян, смотреть на схватку графа с колдуном из далека, было куда безопаснее, чем лично пытаться установить справедливость перед ликом богинь, штурмуя с вилами в руках заколдованный дом. Тем не менее добровольцы всё никак не находились, и графу пришлось ускорить процесс.
– Как я вижу вам надо помочь. Ну что ж, поступим так, сейчас вы все пойдёте в святилище, а жрец второго круга встанет перед входом и будет забирать каждого двадцатого в добровольцы. Выбранные таким образом, отправятся вслед за мной в качестве свидетелей. А остальные будут молиться в святилище за наше благополучное возвращение с пленённым колдуном. – сказал граф Гринфорест, с презрением смотря на толпу крестьян.
Крестьяне, словно стадо овец, покорно потянулись к дверям святилища, у которых уже стоял жрец второго круга, не заморачиваясь подсчётами выхватывающий из толпы примерно каждого двадцатого и указывающий схваченному на телегу с клеткой, стоящую на краю площади.
Набрав таким нехитрым способом будущих свидетелей богиниугодного дела и одновременно отправив в святилище тех кому повезло чуть больше, граф Гринфорест сел на подведённую ему конюхом лошадь, и возглавив походную колонну, состоящую из него самого, телеги перевозящей клетку и кучи перепуганных крестьян идущих за телегой, направился к дому ничего не подозревающего ростовщика.
Дорога была достаточно длинной, для того кто движется со скоростью перепуганного тем, что ждёт его впереди крестьянина. И так как граф намеревался проделать большую часть пути вместе с будущими рассказчиками о его бесстрашной схватке с колдуном, то у графа было время задуматься о том как непостоянна удача. И так как граф не был сентиментальным, эти размышления только сподвигли его чаще разворачивать свою лошадь боком к бредущей за ним толпе крестьян, что бы никто из них не попытался увильнуть от почётной обязанности быть свидетелем богиниугодного подвига графа.
Как только на горизонте показались силуэты стоящего у самой дороги слишком большого и слишком красивого для этих мест дома, граф пустил свою лошадь рысью и оторвался от следующей за ним колонны из телеги с клеткой и крестьян. Крестьяне, увидевшие что за ними никто больше не смотрит, тут же начали разбегаться в стороны от дороги и прятаться в растущих по обочинам кустам. Конюх, безразлично смотревший за происходящим и не пытавшийся остановить крестьян, уверенно направлял свою тяжёлую от веса клетки телегу, прямо к дому будущего колдуна.