Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая
Шрифт:
– А по магазинам после работы? – похоже, тётя Маша стала перебирать все варианты.
– Тёть Маш, магазины работают до семи вечера, продуктовые – до восьми максимум. Она по-любому дома должна уже быть!
Тётя Маша развела руками:
– Ну, тогда остается один самый неприятный вариант – это они. Те, кто за тобой охотился. Не вышло тебя заполучить самим, решили через твою мать. Жди известий.
– Сидеть и ждать? – переспросил я.
– А больше ничего не остаётся, - пожала плечами тётя Маша.
– И ты так спокойно
– А что? Вопить во весь голос и истерить? – повысила голос соседка. – На пол брякнуться и руками-ногами дрыгать? Слёзы пускать? Так что ли? В милицию звонил?
Я кивнул.
– Там тебя, конечно, послали?
Я опять кивнул.
– Вот видишь! Это всё недостатки нашей правоохранительной системы. Вечер, рабочий день кончился. Все разошлись по домам, никого нет. С точки зрения дежурного оснований для экстренных мероприятий нет. Активные розыскные мероприятия начнутся только после трёх дней отсутствия. Всё по инструкции. Поэтому остается сидеть и ждать до утра.
Она помолчала.
– Ничего твоей матери плохого пока не сделают, - сказала тетя Маша. – Ты им нужен. Значит, сначала переговорят с тобой. Так что наберись терпения и жди. И готовься.
– К чему? – вздохнул я.
– Ну, ты ж не собираешься идти у них на поводу? – тётя Маша ехидно усмехнулась. – Ты должен выждать время, а потом в нужный момент нанести удар. Да так, чтоб разом всех.
Мы встали. Я направился к себе, тётя Маша зачем-то на улицу.
– Я пойду, позвоню своим коллегам, - бросила она. – Может, подскажут чего умного?
Само собой, я никак не мог успокоиться. От медитаций и вхождения в Астрал я отказался, памятуя, чем закончился для меня тот сеанс, когда меня прервали. В данной ситуации могут прервать в любую минуту. Либо соседка зайдет, либо «эти» заявятся. А может, maman придет. Вдруг она действительно к какой-нибудь подружке зашла?
В очередной раз достал кинжал, протер лезвие, убрал в ножны. Достал коробочку с барабашкой. Разбудил, попытался попросить узнать, где maman. Барабашка остался в коробочке, только таращился на меня своими глазёнками.
Ближе к десяти вечера в дверь постучали. Я бросился открывать и едва сдержал вздох разочарования. На пороге стояла тётя Маша:
– Новости есть?
Я мотнул головой. Она зашла в квартиру.
– У меня только два адреса, где проживают хозяева тех автомашин, на которых приезжали к тебе «гости». Скорее всего, адреса подставные.
Она протянула мне бумажку, я прочел, вернул. Почерк у соседки был строгий, прямо каллиграфический.
– Запомнил?
Кивнул. Еще бы не запомнить.
– Знаешь, - соседка критически оглядела меня и заметила, - ты бы оделся как-нибудь подходяще. Эти гаврики могут в любую минуту в гости нагрянуть. И сто процентов, что ты сразу поедешь с ними. Не дадут тебе ни переодеться, ни, тем более, кого-то
– И я с тобой переночую, - решила она. – На всякий случай. Сейчас домой схожу, возьму кое-что.
Тётя Маша ушла. Я последовал её совету: одел клетчатую рубашку, которую не жалко испачкать или порвать, джинсы «Рила», вроде джинсы, но просторные – можно ногу задрать, через забор перескочить. Ремень просунул в лямки кожаный с тяжелой пряжкой «Jazz». Осталось только обуться.
Дверной звонок прозвенел как сирена. Я встал, пошел открывать. Тётя Маша дверь захлопнула что ли? Открыл.
За дверью стоял какой-то пацан лет 10. Он сунул мне в руки конверт и побежал вниз. От неожиданности я его даже не стал догонять.
В таком виде меня и обнаружила тётя Маша – с открытой дверью, конвертом в руке.
– Приходили?
Она толкнула меня в грудь:
– Да не стой ты столбом! И дверь закрой!
В прихожей она выхватила у меня из рук конверт, открыла, достала лист бумаги, прочла, передала мне.
«Твоя мать у нас. Дурковать не будешь, ничего ей не будет. Вылечишь человека, получишь её в целости и сохранности. И денег заработаешь. Позовешь ментов, отрежем ей голову.
Завтра в 10.00 у памятника на площади Героев-пограничников. Там тебя встретят».
– Значит, в десять, - задумчиво повторил я, поднял глаза на тётю Машу. – Ну, вот, какая-то определенность обозначилась.
Тётя Маша забрала у меня письмо, повертела в руках.
– Я не Шерлок Холмс, - сказала она. – Определять по письму, кто его написал, и где он находится, не умею. Но мне кажется, что тот, кто его написал, с тобой ссориться не хочет. Так, что большая вероятность, что твоя мать жива и здорова. И с ней всё в порядке.
– Вы никому завтра не звоните, - задумчиво сказал я. – Я сам с ними справлюсь.
– И не думай! – взвилась тётя Маша. – И мать угробишь, и сам угробишься!
– Да не буду я с ними воевать, тёть Маш! – успокоил я соседку, а сам подумал: «Всех убью!»
Глава 32
В воровской малине
– Э, пацан!
Я обернулся. Рядом притормозил зеленый «Москвич-2140». С переднего пассажирского сиденья через окно скалился волосатый молодой мужик лет 30.
– Тебя не Антохой зовут? – парень опять осклабился.
– А вас не учили не тыкать незнакомым людям? – зло усмехнулся я.
– Да как скажешь, я могу и уехать, - хмыкнул он. – Это тебе больше нужно, чем мне.
– Езжай! – махнул рукой я и отвернулся от него, махнув рукой и вешая на него слабенькое проклятие. Начнет действовать оно не сразу, а через три дня. Но по эффекту будет не слабее чем то, которым я наградил Грача.