Наследник для зверя

Владимирова Анна

Его острый поцелуй в метку едва не лишил сознания, и я дернулась от его первой попытки в меня войти. Но шансов не было – Харт только сильней вжал меня в стенку и безжалостно толкнулся членом, преодолевая сопротивление одним сильным рывком. Я вскрикнула и забилась в его хватке, но очередной укус в шею превратил меня в куклу. Запах мужчины впитывался в кожу, лишая страха. Харт качнулся назад и вернулся с силой, выбивая из моего горла новый вскрик, замер, тяжело дыша…

…и вдруг потерся обреченно о мою скулу.

Мы оба знали, что жизнь превратится в ад. И все,

что отделяло нас от него – эти минуты.

Когда он двинулся снова, с моих губ сорвался стон. И еще один… и еще… Боль отпустила, сменяясь на что-то такое, что в здравом уме не предпочтешь. Но сопротивляться больше не было ни сил, ни смысла. Он перехватил меня поперек ребер, вжимая в себя, и задвигался жестче и яростней. Голодный – это чувствовалось в каждом вдохе. И теперь я стала единственным средством утолить этот голод.

Чем же ты так задолжал судьбе, что тебе подсунули такой счет? А я?

Но он не задавал себе вопросов – зверь поставил условие и не дал выбора. Нам обоим.

Голова кружилась, воздуха не хватало. Я царапала стенку ногтями, пытаясь не потерять сознание… когда вдруг внутренности скрутило резко и невыносимо.

Этот оргазм показался мне чудовищным предательством самой себя. Меня будто раздели догола и позвали весь город посмотреть, хотя единственным зрителем был Харт. И ему не было дела до моего состояния – его размазывало по мне от собственной разрядки. Кожа все сильней горела от его царапин, но задурманенный мозг воспринимал это как должное…

Пока в дверь вдруг не стукнули.

– Мистер Харт?! – крикнул кто-то.

– Не входить! – рыкнул он.

Все еще во мне, все еще еле дышал…

Но безумие потихоньку отпускало, холод помещения и ужас произошедшего застывали в жилах. Я слышала, как он в ярости скрипнул зубами и отстранился.

– Сейчас вернусь, – прохрипел сдавлено.

Глухой стук пряжки ремня показался новым выстрелом. В упор. Я сползла по стенке на пол, давясь слезами. Как же хотелось провалиться сквозь землю…

Глава 1

– Мистер Харт, прошу, откройте! Это адвокат мисс Линдон.

Я выпрямила спину насколько смогла. Быстрые шаги, щелчок замка…

– Мистер Харт, – послышалось ближе, и я нашла в себе силы развернуться спиной к стенке и съежиться, обняв себя руками. – Мисс Линдон…

– Я принесу ей вещи, – процедил Харт и удалился.

– Мисс, – кинулся ко мне папин адвокат… кажется, Джонсон… – Донна…

Я смотрела на него, не моргая, и видела во взгляде все. Не нужно быть особо проницательным, чтобы понять, что именно тут случилось – все будут чувствовать это еще долго. Да и по мне было все понятно. Не зря говорят же о таком виде «кот драл». Какая-то часть меня хотела сдаться. Провалиться, удавиться и исчезнуть… потому что никакой суд меня теперь не защитит. То, что в человеческом мире является тяжелым преступлением, здесь – просто акт присвоения. Да, вынужденного. Для обоих. Но кому это интересно?

Джонсон так и не отмер, а Харт уже вернулся назад с одеждой, бутылкой воды и аптечкой.

– Вон выйдите, – рявкнул он на Джонсона.

И

тот не мог не подчиниться. Потому что этот зверь теперь был моим владельцем. Пока адвокат ошалело ретировался, Харт вернул стол в обычное положение, разложил вещи и шагнул ко мне. Я попыталась не даться ему в руки, но какое там! Он подхватил меня и усадил задницей на холодную поверхность.

– Не трогай меня, – дрожащим голосом выдавила я.

– Рот закрой, – схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. – Не надо делать все хуже, чем уже есть. Если думаешь, что теперь тебе все можно – ни черта тебе нельзя, поняла?!

– Я – не твоя собственность, – дернулась из его рук. – Я тебе не породистая девочка, которых учат тебе в глазки заглядывать! Ты допустил ошибку сегодня, господин прокурор, и будешь за это отвечать!

Последнее, что следовало бы делать в эти минуты – угрожать. Лучшее – отползти на достаточно большое расстояние друг от друга и зализать раны. Но все лучшее уже было в моей жизни.

– Войны со мной хочешь? – притянул к себе, снова теряя самообладание. – Совсем ума нет ни капли? Как тебе третий уровень выдали? Папочка подсуетился?

– О, да, – оскалилась я, дрожа внутри все сильней. – Поэтому в твоих же интересах убрать от меня лапы!

Дьявольский оскал медленно завладел его жесткими губами, и он сжал пальцы сильней. А когда он заговорил, понизив голос, меня затрясло.

– Ты сидишь тут голая. Один на один со мной. С моей меткой, отметинами и запахом. И нарываешься. Уверена, что хватит ума и сил? – Он дышал все тяжелее, а это говорило о том, что его голод возвращался, а мозги отказывали не меньше моих. – Одно мое слово, и я запру тебя тут в одиночной камере – имею право и по факту задержания, и по факту твоей мне принадлежности. И уверяю тебя – твоему адвокату понадобятся недели, чтобы вытащить тебя отсюда хотя бы в соседнее крыло, где можно будет помыться. – Он сделал жесткую глухую паузу, давая мне возможность осознать полноту этой угрозы. – Ну что, продолжим ночь?

Он отпустил подбородок и дернул меня за ноги, вынуждая обнять его бедра. Между ног уперся его напряженный член, сдерживаемый штанами.

– Отпусти меня, – сжалась уязвимо, униженно сдаваясь. – Пожалуйста.

Харт с хрипом выдохнул и выпустил, берясь за аптечку. А я и не чувствовала, как саднили царапины. Душа болела сильней. Хотелось бежать. А еще – выть. Дико, до одури. А потом уже забиться в угол и придумать, что сделать. Но приходилось терпеть невообразимыми усилиями, стоившими мне десятка лет жизни по ощущениям.

– Будет больно – скажи, – приказал он и приложил тампон к ребрам, бесцеремонно отодвинув мои сжатые на груди руки. Я только сцепила зубы и подняла глаза к потолку, шумно втянув воздух. Его запах снова сдавил грудную клетку, и я задышала чаще в порыве сдержать приступ дурноты.

– Дай мне самой. Дома. Пожалуйста…

Он медленно убрал руку, задержавшись на мне взглядом.

– Я даю тебе время до завтра, – жестко заговорил. – Собираешь вещи… и переезжаешь ко мне. Со всем остальным разберусь.