Наследник двух Корон
Шрифт:
Старший прикоснулся к треуголке.
— Граф. Барон. Поручик Бенкендорф. Имею предписание относительно сопровождения вашей экспедиции в Ригу. Есть ли в чём необходимость?
Корф покачал головой.
— Нет, поручик. Вверяем себя вам и вашим заботам.
Я промолчал. Тут барону и карты в руки. Тут как раз я чужак. Пока.
В общем, добро пожаловать в Россию, будущий Император.
* * *
РОССИЙСКАЯ
Ну, что? Мы ещё не приехали, но, мы уже приехали. Мы уже не сами. Встретивший нас гвардии поручик Иоганн Бенкендорф имел все средства и полномочия, и когда я говорю «средства» — я имею ввиду не только деньги. Мост над пограничной речушкой Миссой оставил в Курляндии все наши страхи и дорожные стеснения.
Пред нами если не растилась ковровая дорожка, то, уж точно, мы больше не зависели и от прихоти случая.
Главное — мы уже в России.
Закончившееся путешествие по Литве было уже привычно нудным. Местные достопримечательности не радовали, да и пролетали в основном как-то мимо нас.
После Белостока меня стало знобить. Думал простыл, когда играл на скрипке. Но нет, на второй день, в Гродно, покраснения на правой руке дали «угорьков» сыпь — папулы, а уже в Ковно — гнойные везикулы. Оспа. Стало страшно. У меня много в семье кто от неё помер, тот же двоюродный дядя Карл Август-жених Елисаветы Петровны… Но в нашей упряжке и лошадка начала одна хворать. Осмотрел. Узелковые высыпания на слизистой ротовой полости. На фазе розеол как раз особо знобит. По себе знаю. Похоже подхвати ли мы с ней где-то, скорее всего в Бялы-Буре. Там одного коника с такими же оспинами над зубами видел. Успокоил себя, что это лошадиная оспа. Лошадку мы, с доплатой, поменяли. Пришлось в складчину мне трофейный шведский даллер пожертвовать. Но, новый конь — добрый. Сразу прибавили в скорости и реже стали почтовых на усиление в упряжку брать.
Экономили.
Я больше к лошадям не подходил. Ссылаясь на простуду, старался с попутчиками меньше общаться. Хорошо, что хоть рука пострадала левая. Не «рукопожатная». Она и была ранена, через ранку на пальце я видно в себя заразу и запустил. Николай Андреевич волновался, но я держался бодрячком после Гродно, озноб прошел. А мои надежды, слава Богу, оправдались. Уже в Шавли (Шауляе) все струпы у меня отпали, да и не было их дальше запястья…. Так можно сказать, что я иммунизированный. На руках оспины не страшны. Зато не будет к меня морда как в той истории щербатой.
Никто из попутчиков не заболел. Из лошадей больше тоже. Повезло. Спасибо Иринушка: рассказала мне что первые прививки из лошадиных, а не коровьих оспин были. Не зря значит ты на до мной крыльями в Белостоке махала. Надо о том и Лине написать. Будем жить!
А пока, мы едем. Впереди у нас Рига. Говорят, что нас там ждёт какая-то торжественная встреча.
Ну, хоть посплю в местном каком замке. Так надоели эти постоялые дворы…
* * *
РОССИЙСКАЯ
В Ригу въехали споро. Уже под вечер, за полчаса до захода солнца. Дни с нашего отъезда стали заметно длиннее. А вот город встретил меня кучей сюрпризов.
В Рижский замок меня не повезли. Я удивился, но, пока ещё не граф, Бенкендорф ничего не объяснил. Пришлось напрягать память. Она с большим сомнение подсказало что там Брауншвейгское семейство, то есть император Иван III с отцом и матерью. Видится нам точно тётка не позволит. Надо будет как-то её смягчить и иначе решить эту проблему. Надеюсь, что в этом мире не будет у меня рядом Катьки, но тогда по восшествии и выращенного идиотом бывшего Императора придушить придется уже мне… А у меня нет к душегубству никакого желания. Родственники — они не волки. Хотя иногда — хуже волков.
Может и придётся придушить.
Посмотрим.
Меня, того, никто не пожалел.
Размести ли нас в особняке бывшего губернатора Лифляндии — Людольфа Августа фон Бисмарка. Примечательная фамилия! Нежданная. Хозяина правда нет, он в Сибири пока, осужден той же сидящей теперь поблизости от меня Анной Леопольдовной. Родственником он приходился Бирону, которого она самоуверенно свергла два года назад с Регентства. А потом её с сыном свергла уже моя тётка. Такая вот у нас сейчас чехарда у Трона. И это при том, что нас потомков последних царей Романовых всего четверо. Трое сейчас в Риге. Как-то по уму нам бы меж собой жить надо.
Не договоримся.
Никто никому не верит.
Может и правильно.
Но главный сюрприз ждал нас на пороге особняка. Широко разведя руки нас встречал сияющий фон Брюммер. Без серебряной пули видно такое не убиваемо.
— Петер, Фридрих, Николай Андреевич, как же я рад вас видеть!
А уж мы как рады.
Смотрю на Бенкендорфа, тот пожимает плечами, говорит по-русски:
— Представил документы что ваш гофмаршал, у нас в списках был.
Смотрю на фон Корфа, тот на поручика.
— А что не ваш? Впускать было не надобно? — с досадой продолжает Бенкендорф.
Взгляды идут в обратном направлении. Брюммер застыл.
Улыбаюсь.
Перехожу на голштинское наречие, хотя прибалтийским немцам Бенкендорфу и Корфу оно тоже понятно.
— Наш, наш, потеряха, — говорю и иду к Отто.
Снимаю перчатки и радушно обнимаю. Жму обеими руками его руку. Все должны видеть кто тут главный, да и прививку от оспы на ком-то ещё проверить не помешает.
— Как самочувствие, барон? — интересуюсь строго.
— Спасибо, вашими и вашей сестры и тётушки стараниями, почти здоров, — отмирая говорит Брюммер.
— Мне надо будет осмотреть ваши раны, — говорю твёрдо.
— Конечно, конечно! — частит Отто, — княжна Софья Фредерика вам привет передавали.
Вот же напасть цербсткая! Точно теперь мой гофмаршал будет за неё ратовать. Но это мы ещё посмотрим.
— Что, барон, наши апартаменты готовы? — спрашиваю уверенно.
— Конечно, конечно, прошу в дом, — уверяет Отто и чуть отстранившись освобождает проход.