Наследник двух Корон
Шрифт:
Альфред Веруш-Ковальский (1849–1915)
Кто стрелял и куда — мне не видно. Крик Корфа. Мат. Визг, ругань, рычание. Вновь визг, возок сотрясается. Внезапно распахивается правая дверка и внутрь суется огромная волчья голова с яростными светящимися в свете факелов глазами. Ищу руками свой холодняк.
Бебут.
Рис.
Дверь отворяется шире. Волк прыгает на ходу, открывая мне левый бок. Колю, как получилось. Вроде не в ребро. Визг. Кровь. Бульканье. Вжимаюсь в левую стенку. Бью бебутом с плеча. Места для размаха мало. Шпагой или саблей точно бы не справился. Но у меня клинок короткий, хоть и со шпажной гардой. Возок снова подкидывает. Зверь выпадает.
Вижу, что, перескочив через моего подранка (хотя какой подранок с дыркой у сердца), ко мне готовиться запрыгнуть второй. И этот волк явно крупнее первого.
Кричу «КОРФ!» и отчаянно пытаюсь закрыть дверь.
Полностью не успеваю. Но перед самым влётом в створ что-то сбивает серого в полёте. Он врезается в бок возка. До меня доносится гром, и я закрываю-таки злополучную дверь своей кибитки. Острая боль. Стон. Что-то жжет руку. Кровь. Моя кровь. Возок подкидывает на очередной кочке или на волке. Я, держа дверь, ударяюсь о крышу башкой. Искры из глаз, темнота…
* * *
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ГАТЧИНА. ГОСПОДСКИЙ ДОМ. 2 (13) января 1742 года.
Елисавета смотрела в огонь камина. Вести из столицы глубоко беспокоили её.
Итак, бумаги не найдены.
Ни вообще, ни ГЛАВНАЯ.
Ситуация. Плохая ситуация. К этому делу нельзя подключать Ушакова и Тайную канцелярию. Её письма — это обоюдоострое оружие. Кто знает ЕЁ ТАЙНУ — становится слишком могущественным человеком. И потом, единственное спасение — убить всех, кто знает о Тайне. Убить, пока они не убили тебя.
Собственной службы, навроде Тайной канцелярии, у Елисаветы нет. Возможности ограничены. Очень бы помог молодой Корф в этой ситуации, но его нет, он занят не менее важным делом — сопровождением Наследника Русского Престола.
Ситуация. Если не приедет Наследник, то её власть сильно пошатнётся. Но, если Наследник приедет, а письма всплывут, то Наследник очень быстро станет именно Императором. Или итого хуже: вернут Ивана III Антоновича. Анна Леопольдовна её точно не пощадит, да и Петра не помилует. Изведёт род петров. Этого нельзя допустить. Никак нельзя!
Где письма, чёрт бы их побрал!
Минутная
Алексей тоже сглупил и не сжёг записку, которая сейчас хуже горящей бомбы.
Императрица собственноручно подбросила дрова в огонь.
Камин слегка притух, приспосабливаясь к новой порции топлива. Минута. И вновь пламя разгорелось, бросая свои языки к каменному жаркому своду.
Сожгла бы она сама сейчас эти письма? Нет. Не сожгла бы ни за что!
Несмотря на всю опасность для её правления, и всю опасность для неё самой. Не сожгла бы.
Эх, Корф, где ты там сейчас? Ты тут так нужен!
* * *
РЕЧЬ ПОСПОЛИТАЯ. КОРОНА ПОЛЬСКАЯ. ВОЕВОДСТВО ПОМОРСКОЕ. БЯЛЫ-БУР. КОНЮШНЯ ВОЙТА. 14 января 1742 года.
Ку-ку-ры-ку, КУ-КУ-РЫ-КУ!
Звук был тихий, но я проснулся словно от вспышки. В голове гремели громы и сверкали молнии.
Правая рука стала искать смартфон с надоедливым картавым будильником. Левая зудит.
Мобильника не было. Что-то кольнуло ладонь, и я разлепил один глаз.
Матерь Божья! Где это я?
Потягиваюсь, тру глаза. Темень страшная.
Та-ак. Больше на ощупь обозреваю что вокруг меня сеновал, накрыт я какими-то овчинами. А рядом со мной что-то холодное. РУКО — ЯТЬ! Бебут это мой! Я же им вчера рубанул волка. Как жив только остался, не понимаю.
Потом гонка через ночь и лес. Прочь! Быстрее! Прочь отсюда!
Лишь когда оторвались от волков, уже в Польше, Корф добрался до меня, явившись демоном в моё тогдашнее полузабытье.
Тройка. Нападение волчьей стаи. Альфред Веруш-Ковальский, 1885 г.
…
— Очнулся? Живой?
— Не дождётесь! — с отбитыми щеками хмуро отвечаю «реаниматору».
— Ну, шутишь, значит, жив, дурака кусок. Зачем дверь открыл?
Мотаю головой.
— Это не я… Сама она…
— Угу. Трогай!
Это он уже возницам кричит. Волки отстали, но могут и передумать. Возок дёрнулся и начал набирать ход.
— Что это у тебя, Петер?
Он поднимает какой-то ошмёток с меня.
— Ухо! Волчье. Хм. Откуда?
Огрызаюсь:
— Бежало мимо.
— И чем?
— Бебутом,- отвечаю
— Чем-чем?
— Ну, тем клинком что мне оставили, — уже злюсь я, — вон валяется в крови.