Наследник двух Корон

Марков-Бабкин Владимир

Киваю головой спутникам и вхожу в дверь, открытую лакеем.

Слышу за спиной полушепот Корфа:

— Во Бебут даёт.

Даю. Даю. Я здесь Цесаревич. Ну, почти.

Скоро.

Привыкайте к будущему Императору.

* * *

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ГУБЕРНИЯ. МЫЗА РОПША. 1 (12) февраля 1742 года.

Ропша. Я

аж вздрогнул, когда услышал, где нас перед въездом в столицу собираются разместить. Фон Корфу всё равно — мыза как мыза. Месяц как казённая. Господский дом свободен, прежней владелец отбыл с семьёй в ссылку как сторонник прежнего царствования. Уфф. Страшное место.

Ропша. Здесь по приказу супруги моей Екатерины ставший от этого Великой придушит меня её полюбовники Орловы струной от моей же скрипки, или гвардейским шарфом. Не суть. Горло сейчас прямо сдавило. Ещё и Брюммер поёт по эту будущую Катеньку, про Софию Августу Ангальт-Цербскую то есть. Придушил бы. Оспа конская его не взяла. Метод придушить значит более надёжный.

Но, сама мыза хороша. Регулярный парк. Каменный дом. Ещё не дворец. Видно, потом построят. Впрочем, я и в свою время не видел дворца. Дед мой эту Ропшу в 1944-ом освобождал, командиром в морской пехоте. Так потом с Войны и не восстановили. Здесь если и построят, то стоять и будет. Я всё сделаю чтобы освобождать было не надо. Россия от Юкона до Вислы! И буферные Померания с Лужицой и Куявие! Что-то я размечтался.Брежу. Видно сильно жить хочется.

Но, в целом, — дом справный. В порядок себя привел, в баньке попарился. Финской. Здесь население одни савакоты, финны значит. Примерил наряды, присланные Елисаветой Петровной. В Риге меня измерили всего и вперёд курьера послали. У портняжек дворцовых дня четыре всего было, но успели. Справные мне кафтаны с камзолами и кюлотами справили. Даже исподнее пошили. Теплое, и из шёлка! Любит тётка меня значит.

Возможно.

Но, пока не доверяет. И опасается.

Завтра нельзя напортачить. Надо тётку чем-то радовать. Шкатулкой для начала. Деньги то из неё все выну. А письма же ещё расшифровать надо. Да и под сургучом они. Но перед отдачей осмотреть её ещё раз надо. Маршрут хоть доставшуюся от де Брилли переписать. Вдруг сгодятся чужие явки? Да и кажется мне что и сама шкатулка не дообследована. С неё и начнём.

Солнца, конечно, здесь мало. Но, всё же, всего часа два до полудня. Закрываю дверь. Достаю трофей. Подхожу к окну. Осматриваю внимательно шкатулку не открывая. Вот! Спасибо глаза молодые, а не подслеповатые! В паре миллиметров ото дна две выемки такой же высоты. Чем бы их открыть? О! Так вот зачем в шкатулке два су лежали.

Нахожу их. Вставляю в пазы. Жму. Дно выпадает. Датские ассигнации! Пересчитал. Сорок купюр по сто ригсдаллеров. Сколько это по курсу? Минимум пятьдесят кило серебра, а то и сто. Неплохо. Теперь можно жить! На широкую ногу. Пока не укоротили. Шучу. Их ещё поменять суметь надо.

Поднимаю шкатулку осматриваю дно. Письмо! Значит особо ценное. Пытаюсь достать. Поддаётся. Лежало плотно.

Так. Печати нет. Номер «109». Какой-то «Ma Chere Isabelle», «Моей дорогой Изабелле» значит' Может личное? Ну тогда что я теряю? После ригсдаллеров азарт так и прёт.

Вожу по месту приклеивания пальцем смоченным водой. Жду. С некоторыми заминками открываю. Замечаю волосок. Значит всё же был внутри с секретиком. Разворачиваю. На самом конверте ничего. Но внутри листок. На нём….

«Душа моя, Алёшенька! Всё вокруг

бурлит. Кольцо сжимается. Сил моих от всей этой кутерьмы нет. Наградили меня бременем Наследницы. Но, изведут. От судьбы не уйдёшь. Как же я люблю тебя. Сбежала бы с тобой хоть за океан. Нет мне здесь без тебя, и Мишеньки нашего, счастья. Береги его. Бог милостив, может хоть ребёнка спасёт. Что делать, на худой случай, ты знаешь. Письмо сожги. Храни вас Господь!»

Подчерк кажется знакомым. Тёткин! Я его на приветственном письме ко мне в Риге видел! Вот же не было печали.

Запаковать? Не отдать? Нет. Не могу я так. Тётка извелась наверно вся. Ценное же для шантажистов письмо. Дело семейное. Отдам завтра. Сниму с неё печали.

Но, как бы с меня потом голову не сняли или в Сибирь не сослали. Много я здесь сделаю без короны то? Остаётся надеется, что у тётки больше нет в наследники никого. Её ребёнок — бастард. Его не признают.

Шум у двери. Стук.

Прячу всё.

— Да!

Кричу по-русски.

Дверь открылась, и Корф усмехнулся.

— Дома, стало быть?

Киваю.

— Дома.

— Отлично. Высочество, нам выдвигаться пора. Санкт-Петербург ждёт. Матушка ждёт.

Что ж, вот я и у финала пути в Россию.

Санкт-Петербург ждёт. Императрица ждёт.

А, уж, как по России блудный дед соскучился. Не передать…

* * *

* * *

Пока пишется продолжение, Сергей Васильев предлагает путешествие в Севастополь 1916. Британская, немецкая и турецкая разведки, революционеры, контрабандисты и наши современники, закинутые в этот замес прямо со съемочной площадки 2023 года. https://author.today/work/450563

Часть вторая

Цесаревич Империи. Глава 9. Пред теткины очи и на златом коне

* * *

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОКРЕСТНОСТИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА. 1 (12) февраля 1742 года.

Мы ехали в столицу. Ехали со всем шиком. Премьер-майор Николай фон Корф возглавлял процессию на белом коне. Солдаты Копорского пехотного полка охраняли мою тушку, кто на облучках, кто на конях. Кавалеристы Кирасирского Моего Королевского Высочества Герцога Гольштейн-Готторпского полка в сверкающих позолоченной «чешуёй» кирасах осуществляли почётный эскорт.

Было в меру помпезно и местами даже красиво.

Утро началось с обычного, но, необычного. Вновь в дорогу. Но, всё совсем не так, всё совсем иначе. Не просто очередной день бесконечного пути — последний день вояжа. Я постучал по дереву (благо его тут намного больше чем стекла и пластика) — не последний день. Крайний день. Я приеду пред ясны очи, но, впереди меня ждёт вся жизнь, полная таких вот вояжей и прочих поездок. А поезда у меня тут появятся совсем не так скоро, как мне того хотелось бы.