Наследник Фархада
Шрифт:
Сначала с опаской, затем все быстрей замелькали ложки. Рустама чуть было вообще не оттерли от котелка: ты и так нажрался, пока готовил! Вот и делай добро людям! Верно говорят — ни одно доброе дело безнаказанным не остается…
Задание последнего дня учений включало в себя обустройство так называемых схронов — индивидуальных замаскированных убежищ. Дело это не столько увлекательное, сколько трудоемкое и требующее большой аккуратности.
Сначала вырубается квадрат дерна — примерно метр на метр. Он аккуратно переворачивается «на спину» и усиливается с нижней стороны решеткой, сплетенной из прочных сучьев. Затем выкапывается яма с периметром, чуть меньшим, чем вырубленный квадрат. Глубина — в зависимости от роста и комплекции
Занятие осложнялось тем, что на него в качестве противника были задействованы курсанты Рязанской высшей школы МВД — давние и непримиримые враги десантуры. Можете себе представить, до чего же им было в кайф поглумиться над вечными недругами! И главное — на законном основании.
К полудню схроны были готовы. Группа сидела наготове и нетерпеливо ждала сигнала Митрофанова о приближении противника. Прятаться последним выпало Колдину. Командир группы должен быть с группой, чтобы в случае чего дать команду, сообразуясь со сложившейся обстановкой. Остальные тянули жребий. Вытянув короткую спичку, Цунь приуныл, зато боевые товарищи ощутимо воспряли духом:
— Ну, Серый — теперь давай, крепись! — напутствовал его Архипов, — Поймают тебя менты — чтоб изо всех сил Зою Космодемьянскую изображал! Не дай бог, кого вложишь!
— Не, в натуре: если тебя заметят — ты сразу: жопу в горсть и — скачками! Кругами их поводишь, а потом сюда выходи.
— Ага, «скачками». Эти лоси не хуже тебя бегают. Да еще, говорят, у них барбосы будут…
— Барбосы?! — Цунь на мгновение помрачнел, но вскоре вновь приободрился, — Фигня, прорвемся. Давайте курево, у кого какое есть! Да побольше, не жмитесь!
— А харя у тебя не треснет? — деликатно поинтересовался Сэм, с величайшим сожалением расставаясь с пижонской коробкой «Герцеговины Флор», — Своей «Примы» не хватит?
— Ничо, Сема, не жмись — о тебе же забочусь, — Цунь деловито потрошил сигареты в подставленный берет, — Давайте, расползайтесь уже по своим шхерам, мне вас еще замаскировать надо, — после чего, с чувством исполненного долга, он спокойно переправил половину собранного курева в свой рюкзак.
Сердито шипя, взлетела над лесом красная ракета. «Ахтунг! Зондеркоманден!» Крышки схронов захлопнулись и на поляне остался один Колдин, разбрасывающий табак взмахами пьяненького сеятеля.
— Сеем-сеем-посеваем… Сеем-сеем-посеваем…, - бормотал он себе под нос, — Так, тут нормально… Тут тоже не видно… Ага, вот тут притоптать маленько надо… Ё-мое, а где ж мой-то схрон?!
Вот так всегда и бывает. Всех обслужил, а свой схрон потерял. Ну, забыл крышку палкой подпереть, думал: куда он денется? А вот делся… Где-то за соснами залаяла собака. Это могла быть любая приблудная псина, но в распаленном Серегином воображении отчетливо, как на киноэкране, был уже виден строй эсэсовцев с беснующимися от злобы концлагерными овчарками на натянутых поводках. У-у, сссуки! — и Серега, подвывая, метнулся к болоту, зеленеющему редкой стеной камыша.
Так. Уходить через болото — фиг успеешь, он вон, здоровое какое. И гоняться не будут: пальнут в твою сторону, и все — условно кирдык, можешь вылезать и сушиться. И заодно выслушивать издевательские подгрёбки. Вот хренушки вам! Так, а что наш непобедимый друг Чжан Ёувэн в такой ситуёвине делал, когда с японскими захватчиками сражался? Блин, если этот Чжан не сбрехал — стоит попробовать! В следующее мгновение Цунь стремительно срезал камышовый стебель, отсек трубку нужной длины (не более сорока сантиметров!) и прочистил ее шомполом. Для обстоятельных
Присев по уши в яме с прогретой солнцем вонючей жижей, Цунь плотно обхватил губами гладкую камышинку, попробовал втянуть воздух. Вроде — ничего, получается. Теперь главное, как подойдут — погрузиться без плеска и сидеть, сколько терпения хватит. Не будут же они час у болота торчать? Комары загрызут на фиг.
События на берегу тем временем развивались без особой драматичности. Пытаясь обнаружить замаскировавшуюся группу, «враги» почему-то большей частью глядели наверх: пытались высмотреть разведчиков в кронах сосен, заглядывали в дупла (и даже пытались забрасывать туда всякую подножную дрянь), лениво ворошили кучи прошлогоднего валежника. Собака у них была, но слонялась она между ними с довольно неприкаянным и некормленым видом, а никакого деятельного участия в поисках не принимала. Да ее никто особенно и не напрягал.
Серега ужу было обрадовался, что дело складывается так удачно, но — не тут-то было… Сначала он почувствовал просто несильный укол в районе ляжки. Ну, подумаешь, мало ли какая травинка кольнуть может… Но вскоре такой же укол повторился у ключицы. Серега скосил глаза и еле удержался, чтобы не заорать на всю Рязанскую область: к ключице мирно-невинно присосалась темно-коричневая пиявка и, судя по всему, в скором времени отшвартовываться не собиралась. Еще одна алчная тварь мягко скользнула по бедру. Вот тут-то Серега запаниковал не на шутку и судорожно предпринял единственно возможную в его положении меру предосторожности: крепко собрал в кулак свое мужское достоинство, которое от страха и само было готово спрятаться внутрь организма. Отчетливо послышался чавкающий и потрескивающий звук приближающихся вражеских сапог. «Ну, с богом!» — прошептал про себя Серега и, присосавшись изо всех сил к камышинке, погрузился с головой в пропахшую торфом противно-теплую водицу.
Разумеется, на щеке тут же обосновалась еще одна кровопийца. «Мои дорогие… мои дорогие… весьма дорогие пиявочки!..» — принялся мысленно заклинать их Серега, — Да чего вы во мне нашли?! Да я же невкусный, совсем говно! И желтухой на первом курсе болел, и курю — тьфу, просто параша у меня, а не кровь! Плюнь, да плыви себе с богом, другого психа поищи!». Увы, пиявки, судя по всему, гурманами не являлись и Серега вполне пришелся им по вкусу. Оставалось поскуливать (про себя) и терпеливо ждать, пока враги удалятся. Надо сказать, удаляться враги особенно не торопились. Мало того, вскоре Серега с омерзением и возмущением услышал звуки мощных струй, пузырящих поверхность болота в непосредственной близости от него. Вот гады!!! Еще кругами, кругами водят, уроды!! Наконец, когда Серега уже готов был с утробным воем вынырнуть из вонючей пучины, дабы хоть напугать врага своим ужасным видом, а затем, если повезет, заехать ближнему по жбану и, используя фактор внезапности, дать деру — в этот самый момент шаги, наконец, начали удаляться.
Вот тогда-то Сергей испытал прилив настоящей гордости. СМОГ, едрена Матрена!! Не хуже Чжан Ёувэна, блин! И вмиг появилась уверенность, что еще хоть сутки смог бы так просидеть. И пиявки — подумаешь! Раньше-то их от всех болезней вместо таблеток принимали, так чего бояться?
Позавидовав лягушкам (у них глаза на макушке), тихо-тихо, по сантиметрику, Серега всплыл на поверхность. На берегу был полный порядок — донельзя довольные, разведчики выбирались из схронов — судя по всему, была дана команда «отбой». Все гордо демонстрировали «преследователям» свои убежища. Противник оценивающе качал головами и одобрительно отзывался в том смысле, что «ну да ни хрена ж себе!». Появление Сереги вызвало взрыв хохота и аплодисментов. Но прежде чем избавить Серегу от пиявок, все (включая противника) принялись фотографироваться с ним в обнимку. Цунь гордо терпел.