Наследник пепла. Книга I
Шрифт:
Тогда я стал постепенно просматривать каждого из двух сотен бегущих ребят. Однако, внимание отвлекали те, чьё поведение в корне отличалось от всех остальных. А именно Голицын с прихлебателями.
Они бежали легко, явно пользуясь магией или артефактами. Поскольку такое запрещено не было, подручные Бутурлина не обращали на это внимания. Как, впрочем, и на то, что Голицын то и дело сталкивал кого-то с беговой дорожки.
Просто подбегал и толкал плечом. После этого бегун обычно путался в ногах и падал. Иногда даже улетал в ров, который
Меня эта ситуация сильно покоробила. Но я предпочёл бы сначала найти нужного мне человека, а уже потом ставить на место Голицына. Тем более, если его до сих пор не одёрнули принимающие нормативы, то о чём можно говорить?
Но я оглядел уже всех перед собой, а Тагая так и не нашёл. Неужели он будет медлить? Я на такое не особо рассчитывал, но должен был оглядеть всех. И вот оглянувшись назад, в худом, хромающем пареньке, который едва передвигал ногами, вдруг узнал своего друга. Точнее, того, кто станет этим самым другом через несколько лет.
Я замедлился, причём мне пришлось практически остановиться, чтобы Тагай меня догнал. А потом… Вот, что я должен был ему сказать? Да нихрена. В таком забеге нужно было держать дыхание, а не лясы точить.
Я пристроился на дорожке рядом с ним, выравнивая темп, и подхватил его под руку, частично перенимая вес на себя.
Судя по измученному выражению на лице моего будущего друга, ему было очень больно. Поза говорила об ушибленных, а возможно, и сломанных рёбрах. Да и в целом он был здорово помят.
— А? — не понял тот, но поддержку мою принял, хоть и весьма настороженно.
Я буквально чувствовал его напряжение. И снять его мне было нечем. Магией воздействия я не владел, впрочем, как и лекарской магией. Максимум, что я мог сделать, это влить в него немного своей энергии, которую его организм сам переработает так, как ему нужно. Правда, и потеряет при этом достаточно.
Взгляд Тагая прояснился, и он попытался сбросить руку с моего плеча, я лишь покачал головой.
В этот момент к нему с другой стороны подоспел Костя. Я даже бровь приподнял от удивления. Если моя благотворительность ещё как-то объяснялась, то что здесь забыл рыжий? Тагай же напрягся ещё сильнее.
— Троих сложнее спихнуть, — коротко объяснился Жердев и кивнул на Голицына, который продолжал заниматься откровенным террором остальных конкурсантов.
— Дать бы ему поджопник, — выдал Тагай, проследив взглядом за племянником Ермолова. — Чтобы сам в кювет вылетел.
— О, да, — ответил на это Костя.
Я же продолжал бежать молча. Впереди была ещё большая часть дистанции. Тагай продолжал на нас коситься с подозрением, но, к счастью, не сопротивлялся, поняв, что ему хотят помочь. Однако при этом его что-то сильно тревожило. Что-то, скрытое в нас. Странно, он же мог прочитать наши мысли.
В этот момент мы поравнялись с помощником Бутурлина, больше похожим
— А ты чего, краснокосый, ухмыляешься? — спросил он, глядя на нас. — Не можешь без чужой задницы в руках ничего делать? — и он указал на Тагая. — Давайте, шевелитесь, девочки! А то в норматив не уложитесь.
Второй помощник вёл себя тихо. Он вообще практически ни с кем не разговаривал, а только заносил пометки карандашом в небольшой блокнотик.
Так прошли первые двадцать минут. Во второй половине отведённого времени мы разогнались, чтобы уложиться в положенное время. Да и за счёт того, что бегущих стало значительно меньше, это оказалось достаточно просто. Мешал только разговорчивый принимающий, который норовил нас уколоть на каждом круге.
Хотя нет, не нас, а конкретно меня. Когда этот, похожий на демона, человек, стараясь в очередной раз уколоть меня, сказал: «Краснокосая принцесса», я понял, что он самый обыкновенный расист. Повезло же!
Следующим испытанием была полоса препятствий. Проходили её по одному, так что перед стартом выстроились все те, кто добежал кросс. Некоторые откровенно скучали. Другие ходили и разглядывали предстоящие испытания, чтобы хотя бы понимать, к чему быть готовыми. Но большинство сидело на месте, пытаясь отдышаться после бега.
Тем временем те, кого вызывали, уходили на полосу препятствий. По нормативам она должна была занять не более трёх минут, но уставшие соискатели на место в академии обычно тратили больше.
По сути, бодрым и весёлым выглядел только Голицын, который продолжал пакостить остальным. Но на этот раз, в основном, словесно. Я хотел подойти и спросить, зачем ему это нужно, но тут меня отвлекли.
— Можно? — спросил меня Костя, указывая на место рядом со мной.
— Конечно, — кивнул я, одновременно отыскивая глазами Тагая.
Тот держался особняком с тех пор, как мы добежали, а сейчас и вовсе находился ближе к мажору, не обращая на нас никакого внимания. Странная реакция. Или нормальная? Я подумал, что, если бы мне вдруг ни с того ни с сего начали бы помогать неизвестные люди, я бы тоже удивился.
— Кажется, полоса препятствий с подвохом, — выдал мне новый знакомый, переводя взгляд с парня, который в этот самый момент её проходил, на Голицына, готовившегося это сделать. — С хитрыми моментами, так сказать.
— Можно подробнее, — попросил я, оглянувшись на рыжего паренька. — Я ещё не научился мысли читать.
— Вот именно, — неожиданно ткнул в меня пальцем Костя. — Мы же в магической академии, хоть и военной. Было бы странно, если бы тут все испытания были только на физическую силу. Просто я подслушал некоего сверх одарённого и талантливого не в меру племянника одного генерала, — он скорчил такую физиономию, словно его тошнило. — И вот он сказал, что полосу безупречно пройти не может никто. Кроме, разумеется, него. Но принимающие тесты держат все тонкости в голове. Специально, понимаешь?