Наследник пепла. Книга I
Шрифт:
— За него будет получать оценки кто-нибудь другой. А тот будет приходить лишь для одного — крутить хвостом, — высказала своё мнение мать. — А тебе нужно с другими ребятами общаться, кто действительно хочет учиться и в спину при этом не ударит.
— Мам… — я хотел сказать, что уж точно найду, с кем мне общаться, но она приложила указательный палец к губам.
— А сейчас следи за сестрой! — и её слова выглядели почти, как приказ моего одноглазого командира из вольных. — Она, конечно, не дура, но светла и наивна, принимает за чистую монету любой комплимент и восторженный взгляд,
— Хорошо, — ответил я, решив, что данное замечание имеет смысл. — Я прослежу, чтобы Ада не вляпалась в неприятности.
— Сам будь осторожен! — Горислава наклонилась к самому моему уху. — Генерал не терпит отказов. А власти у него достаточно, чтобы испортить тебе жизнь.
В этот момент у меня сложилось впечатление, что нас услышали неведомым образом. Ермолов и императрица, словно по команде, повернулись в нашу сторону и уставились на нас, словно обсуждая. При этом женщина хмурилась, как будто увидела что-то неприятное.
— А это вы удачно, Ваше Императорское Величество придумали, — бархатным голосом проговорил генерал Ермолов, поглядывая на Аду фон Аден. — Я и не ожидал.
— Что именно? — холодным, наполненным величием голосом поинтересовалась императрица, поправляя неудобный блондинистый парик с высокой причёской. — Говорите яснее, Александр Сергеевич!
— Говорю, что вызов Аденов на торжество может показаться кому-то сиюминутной и ничего не значащей прихотью, — тут императрица обернулась к собеседнику и сверкнула глазами так, что любому стало бы не по себе, но мужчина даже бровью не повёл. — Но понимающий человек сразу смекнёт, зачем это было сделано. Возможность улучшения контроля над родовичами и конкретно над Рароговыми того стоит.
Императрица Екатерина Алексеевна Светозарова холодно улыбнулась.
— Эта мысль случайно пришла мне в голову, — с покровительственными нотками в голосе ответила она, но по глазам было видно, что она довольна похвалой. — Незадолго до торжества. И я решила, что это отличная идея. Посмотреть на Гориславу. На детей её… Подумать. Оценить.
— Надеюсь, что вы уже всё придумали, свет моих очей, — продолжал лить потоки елея генерал. — Девочку можно пристроить в институт благородных девиц, что под вашим покровительством находится, — тут Ермолов не выдержал и облизнулся, что не укрылось от императрицы. — Вот парня младшего, — и оба, не сговариваясь посмотрели на Гориславу и Виктора фон Аденов, — в академию засунуть. Там его либо наши прибьют, либо он сам опозорится и приобретёт соответствующую репутацию, в чём, кстати, может посодействовать мой племянник Николай.
— Стоп-стоп, любезнейший, — оскалилась Екатерина и махнула точёной ручкой. — Зачем всё это? — она повернулась к нему и состроила недоумевающее лицо. — К чему убивать или лишать репутации людей, которые смогут стать отличными заложниками, а то и рычагами влияния в борьбе с родовичами? — она развела руками, а затем глянула на Гориславу Рарогову и нахмурилась, так как терпеть её не могла. — А вот по поводу девицы ты прав. Поместим в институт, перевоспитаем, потом замуж выдадим удачно. Для нас. У меня есть на примете подходящие кандидаты.
— А
— Тохары много сделали для империи, — произнесла императрица и задумалась.
— Как и родовичи, — пожал на это плечами Ермолов.
— Родовичей эта земля питает, — ответила Екатерина, и по её лицу было ясно, что ей такое положение вещей не нравится. — А у тохаров ничего не осталось. Так что он сможет стать хорошим инструментом для разных дел. Знаешь, что, любезный, — она пристально посмотрела в глаза генералу. — Зачислим его в академию. Пусть твой племянник присмотрит. Если можно повлиять на мальчика, отлично. Если нет, что ж, — императрица всплеснула руками, — как ни прискорбно, придётся устранить с поля фигуру.
— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество, — кивнул на это генерал и с удовольствием перевёл взгляд на Аду фон Аден.
«Хороша девка… В самом соку… Надо будет в институт к племяннице почаще заезжать».
Интересно, но Александр Ермолов почему-то воспринимался увешанным побрякушками стариком, хотя был не сильно старше того возраста, в котором я погиб, защищая Стену. Но сейчас меня интересовал не он, а императрица. Мне очень не понравилось то, каким взором она смотрела на мою мать.
Я снова обернулся к родительнице и увидел ненависть, обращённую к генералу. Была бы сейчас её воля, она выжгла бы Ермолову глаза, а то и горло бы испепелила. Запах тлеющего кружева на перчатках подсказал, что мать едва сдерживается.
— Мам, руки! — я склонился у неё над ухом, призывая к сдержанности. Та сделала глубокий вдох и нацепила на лицо насквозь фальшивую улыбку. Я же решил чуть перевести тему: — Вы с императрицей вроде бы обе из родовичей. Почему она на тебя волком смотрит?
— Это взаимно, — хмыкнула Горислава, покачав головой. — Просто у неё от родовичей только фамилия и осталась. А сути — ноль.
— Сути, это ты имеешь в виду кровного родства? — уточнил я.
— Именно, — подтвердила мать, а затем наклонила голову так, как всегда делала, когда задумывалась. — Когда Светозаровых на престол выбирали, они три сотни капищ контролировали. А потом множество браков ради выгоды и влияния, связь с землёй уменьшалась. Капища затухали. Конечно, кровь не водица. Если сходиться, то с кем-то близким по духу, как мы с твоим отцом. А они… они потеряли власть над собственной землёй. Сейчас у них хорошо, если капищ сто под контролем наберётся. И те наполовину мертвы, едва отзываются.
— Ого! — я понял, что даже не дышал во время всего этого монолога. — А у Рароговых сколько капищ?
— На тот момент, когда Светозаровых на царство выбрали, тоже около трёх сотен было. На два или три меньше, чем у этих, — мать пренебрежительно дёрнула подбородком в сторону императрицы. — И уступили мы им с жёсткими условиями и правилами, о которых они стараются забыть, — и тут она задумалась, а потом встрепенулась, видимо, вспомнив, что не до конца ответила. — А сейчас у нас четыре сотни капищ. И все полны сил.