Наследник пепла. Книга I
Шрифт:
— Пока не до конца, — ответил я, но в этот самый момент до меня стало потихоньку доходить, что имеет в виду Костя. — Ловушка, так?
— Она, — хмыкнул мой собеседник. — Для телепатов, менталистов и прочей подобной братии. Безупречное прохождение равняется билету в тайную канцелярию. Причём, чаще всего, в один конец. А вот Голицын хвастается, что ему ничего не будет за то, что он всё выполнит лучше всех.
— Чёрт! — вырвалось у меня, и я глянул на Тагая, понимая, почему тот так внимательно приглядывается к мажору, и к принимающим тесты помощникам Бутурлина.
— Ты чего дёргаешься, скрываешь
— Нет, к сожалению, — я даже руками развёл. — У меня никаких телепатических способностей нет. Но вдруг у кого-то из присутствующих?..
Я не договорил, потому что на полосу препятствий вышел Голицын.
И стоило ему пройти первые подъёмы, участок ползком и вертикальное препятствие, как я понял, о чём говорил мой новый знакомый. У большинства препятствий имелся совершенно неочевидный обходной путь, который практически невозможно было увидеть с наскока, если не знать о нём.
Причём, даже наблюдая со стороны за племянником генерала, я не мог сказать, в какой именно момент он уходил на обходные тропы, поэтому нужно было действительно знать. А для этого нужно было иметь либо дядей генерала Ермолова, либо способности, считавшиеся опасными и противоречащими человеческим свободам.
А вот дальше произошло то, чего я и боялся. Тагай решил, что прошёл кросс из рук вон плохо и теперь просто обязан наверстать упущенное на полосе препятствий. А как это сделать? Всё-таки в восемнадцать мальчишки ещё крайне глупы, в них бушует коктейль из гормонов, заставляющий показывать, что ты самый лучший.
Мой будущий друг отстранил одного из спутников мажора, собиравшегося выйти на полосу препятствий следом за своим покровителем, и сам побежал по команде принимающего нормативы.
И, как только он добрался до первого упрощённого пути, я понял, что всё пропало. Он действительно решил идти по альтернативным путям, которые считал в головах помощников Бутурлина и мажора Голицына.
«Эх, Тагай, Тагай, — мысленно костерил я друга на чём свет стоит. — Что ж ты творишь?!»
Официально Тагай был следопытом, и это могло помочь ему отбрехаться. Вот только я видел, как на каждом новом препятствии он привлекал к себе всё больше внимания. Гнобивший нас помощник буквально не отрывал от него взгляда. А второй даже забыл, что все результаты надо вносить в блокнотик. Оба следили за моим будущим другом.
А он бежал, совершенно того не замечая. Ещё умудрялся прибавлять ход и шёл чуть ли не с лучшим временем.
До этого соискатели выходили на полосу каждую минуту, но тут дело застопорилось. Я так понял, что Тагая уже приготовились брать на финише. И тогда я решил, что пора действовать.
Подобрал камень примерно с половину моего кулака и поспешил к концу полосы препятствий. Тут находилось довольно большое болото, по которому нужно было проползти. Вот только над ним была натянута верёвочная сетка. Но, если присмотреться, было видно, что некоторые верёвки образовывали вполне себе неплохую переправу. Пройдя по ней, не замочишься в жиже, как остальные.
И в тот самый момент, когда Тагай приготовился прыгнуть, чтобы оказаться на этой самой сухой переправе, я метнул камень и попал ему
Затем он обернулся и уставился на меня ненавидящим взглядом. Я буквально почувствовал волну гнева, которым он меня окатил. Но мне было плевать. Сейчас важно было другое.
Оглянувшись на помощников Бутурлина, я убедился, что они практически полностью потеряли интерес к моему будущему другу. Нет, тот, которого я про себя называл не иначе, как «гнида», дождался, пока Тагай пройдёт всю полосу до конца. Но друг, видимо, наконец, почувствовал, что что-то не так, и больше не пользовался обходными путями и тайными тропами.
Именно поэтому после окончания прохождения к нему не возникло вопросов. Зато вопросы возникли у него ко мне. Но сразу их задать у него не получилось, так как я и сам ушёл на полосу препятствий.
Я специально допустил несколько ошибок, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Но всё равно умудрился дойти одним из первых. И это, несмотря на то, что голова занята была вообще другими вопросами.
Перед проверкой навыков рукопашного боя я всё-таки дождался неизбежного. Выйдя из туалета, я лицом к лицу столкнулся с Тагаем. Причём его бешеные, на выкате глаза многое говорили о внутреннем состоянии парня. Даже забавно, я никогда раньше не видел его таким. Он сильно изменился впоследствии.
— Кто тебя послал?! — выдохнул он мне в лицо и попытался взяться за грудки, но я грубо отбил его руки. — Кто ты?!
Мною почему-то завладело ироничное настроение.
— Меня зовут Виктор, — ответил я, спокойно глядя в его бегающие глаза. — Командир восьмой штурмовой группы. Позывной — Аден.
— Чё? — потерялся мой будущий друг и даже немного осел. — Я говорю, на кого работаешь? Кто послал следить за мной? Если ты от Хмурого, скажи, что я всё верну! Сейчас одно дельце выгорит, и всё! Если от Белого, то… тоже всё верну! Буквально сегодня после полуночи всё отдам!
Я даже приподнял бровь, понимая, в какой глубокой заднице оказался этот человек, на которого впоследствии можно будет положиться, словно на самого себя.
— М-да, — я был чуть выше поэтому смотрел слегка свысока. — Для розовощёкого дитятки на радужном пони ты сильно покатился по наклонной. Пора тормозить!
В глазах моего собеседника появился животный страх, заставивший его дёрнуться. Но тут уже я крепко схватил его за лацкан поношенного пиджака.
— Ты что?! — дрожащим голосом спросил Тагай, не скрывая паники. — Из клана Молчащих?! Я живым не дамся! Отпусти!
Он попытался ударить лбом мне в переносицу, одновременно выворачиваясь из моей хватки. Эдакий обманный манёвр, который мог ввести в заблуждение кого угодно, только не меня.
Я эту тактику друга прекрасно знал, поэтому не повёлся. Тогда Тагай в отчаянии принялся наносить хаотичные удары, на удивление, достаточно слабые. Видимо, не один я в молодости не налегал на тренировки.
— Остановитесь! — окликнул нас незнакомый голос, и мы оба обернулись. — Никаких разборок на территории академии! — новый человек не был похож на Ивана Бутурлина, каким я его помнил, да и вёл себя иначе. — Мордобой разрешён исключительно на предназначенных для этого аренах, — и он указал нам на несколько кругов, где уже начались спарринги.