Наследник пепла. Книга I
Шрифт:
— Это что такое?! — ничуть не стесняясь, голосом, полным презрения, выдал Голицын, когда мы вошли в кабинет, где некто с приглушённой руганью на своём горбу тащил макет демона-легионера в натуральную величину. А это ни много ни мало, а почти пять метров. — Что за голем?
Относились его слова к преподавательнице, которая нас должна была научить азам магической помощи, или к макету для меня осталось загадкой. Но Толстой внёс ясность своим едким комментарием.
— Семь на восемь, восемь на семь — это только голова, — брезгливо выдал Лев, который с недавнего времени стал держаться рядом с Николаем. — Что ещё за кунсткамера?
Преподавательница, судя по энергетике,
Черты лица у неё были соответственно крупные, поэтому, скорее, отторгали, но при этом, если смотреть на них непредвзято, были достаточно пропорциональными и даже симпатичными. Но, конечно же, первое впечатление создавалось такое, что перед тобой женщина, которая тушит избы остановленными конями. Как в игре «городки».
— Рада приветствовать вас на своём занятии, — пророкотала над нами преподавательница, ослепительно улыбаясь. — Меня зовут Аграфена Петровна Бабичева. И сегодня мы будем учиться оказывать первую магико-медицинскую помощь самим себе.
— А по вам и не скажешь, что вы можете помощь оказать, — Голицын уже отошёл от первого шока и вернулся к своей обычной манере: хамить и дерзить, но при этом он не осознал, что слишком близко приблизился к преподавательнице. — Вам бы лучше борщи рожать да детей варить, чем пытаться учить аристократов со своей внешностью.
Лично я поостерёгся бы говорить подобное человеку, у которого кулак раза в полтора больше твоей головы. Причём, находясь в непосредственной близости от этого самого кулака. Но Голицын, видимо, совсем страх потерял. Точнее, чувство самосохранения.
Но Аграфена Петровна оказалась достаточно изощрённым человеком. Она взяла Николая за воротник кителя тремя пальцами и подняла на полметра вверх, как нашкодившего котёнка. Потом встряхнула и ласково посмотрела в глаза.
— А тебя я сделаю пособием для лечения переломов различной степени тяжести, — мягко, словно с родительским участием проговорила Бабичева. — У тебя как раз конституция позволяет.
— Отпусти…те меня! — Николай пытался брыкаться, и от этого зрелище становилось ещё более смешным; остальные сокурсники начали хмыкать сначала в кулак, а затем и вовсе смеяться в открытую. — Поставьте меня на землю, пустоголовая вы ведьма!
— А то что? — Аграфена Петровна улыбнулась ещё шире. — Ты пожалуешься дяде? Жалуйся, — она поставила его обратно. — Но знай, что большинство болячек генерала Ермолова излечивала я.
— Да что это вообще такое? — Лев в расшитом драгоценностями кителе даже не пытался скрыть брезгливое отношение к происходящему. — Какого хрена нас будут учить какому-то знахарству деревенские бабищи, а? — он как будто обращался ко всем, даже голос повысил, но смотрел только на Аграфену Петровну. — На кой-нам вообще изучение первой помощи? Во всех боевых соединениях, если кто-то из нас туда вдруг и попадёт, есть полковые лекари. Они даже мёртвых на ноги поднимают! Поэтому вы все, как хотите, а я пойду поищу что-нибудь съедобное в этом пристанище насилия и отсутствия логики.
— «Бабища», — ни к кому не обращаясь, да и едва слышно фыркнул парень, которого я приметил ещё вчера. — Эта «бабища» на границе перехода к уровню боярыни. Встретишься с такой в бою, и тебя уже ничего не спасёт, гарантированная смерть. Зато после боя — гарантированная жизнь.
Всю эту тираду слышал только я. Даже мои друзья больше заинтересовались тем,
Тем временем Бабичева остановила запланированный отход курсанта в расшитом кителе, попросив подождать пару минут и обратилась к остальным.
— А скажите мне, любезные, — голос у неё был громкий, зычный, можно даже сказать, командный. — Зачем нужна первая помощь боевому магу?
Все молчали, то ли вспоминая формулировку, заученную ещё в школе, то ли просто не хотели отвечать. А мне почему-то захотелось высказаться, и я выдал:
— Ранения случаются обычно на линии соприкосновения с противником, — чётко, словно отвечая вышестоящему офицеру отрапортовал я. — Первая магико-медицинская помощь необходима для того, чтобы иметь возможность добраться до полкового лекаря. Если не знать, что делать с ранами незамедлительно, можно сдохнуть по пути от шока, боли, кровопотери и многого другого. Именно поэтому базу первой помощи знать необходимо, и для прохождения службы на Стене данная дисциплина обязательна к изучению!
— Молодец, — Аграфена Петровна мне кивнула с уважением в глазах и снова переключилась на Льва. — Теперь понятно?
— Класс, — выдал парень, который до этого рассуждал о Бабичевой, а потом украдкой глянул на меня.
Я решил, что должен разобраться в происходящем.
— Виктор фон Аден, — сказал я и протянул ему руку.
Парень открыл рот, словно хотел что-то сказать, и даже руку начал поднимать, чтобы пожать мою, но в последний момент замер. Что-то было явно не так.
— Артём, — наконец, сказал он и легко прикоснулся к моей руке, но не пожал её. — Муратов. Но лучше не подходи.
Он опустил глаза и постарался уйти подальше от меня. Сказать, что данная ситуация озадачила меня, ничего не сказать. Я даже огляделся по сторонам и увидел напряжённый взгляд Радмилы Зорич, направленный на меня.
Я решил, что разберусь с этим, но позже. Сейчас основное действо происходило возле Аграфены Петровны. Честно говоря, лучшего преподавателя и пожелать было сложно. То, что она сделала дальше, обсуждалось ещё несколько дней подряд.
— Подойдите-ка ко мне, любезный, — проговорила она Льву голосом, наполненным непередаваемой мягкостью, настолько, что он даже не смог сопротивляться. — Дайте-ка вашу руку, — она взяла правую руку курсанта за запястье и положила на небольшой стол перед собой. — Смотрите. Основное, чему вы должны будете сейчас научиться, это делать лечебный кокон от переломов.
— Что?! — повернулся к ней Лев и попытался высвободить свою руку, а остальные собравшиеся замерли. — А-а-а! — его крик разнёсся на весь флигель, потому что, не изменившись в лице, Аграфена Петровна сломала ему мизинец на правой руке. — Отвали от меня! Больно, ёп!.. Сумасшедшая сука, отпусти руку!
Но Бабичева делала вид, словно ничего не происходит.
— В моменты резкой боли, — размеренно говорила она, неведомым образом перекрывая крики удерживаемого ею курсанта, — вы должны уметь зачерпнуть маленький шарик маны прямо из источника. И вот этой голой силой обернуть место травмы, причиняющее боль. Как будто бинтиком или подорожником. Это делается для того, чтобы оставаться в сознании, здраво мыслить и продолжать выполнять боевые задачи. А не биться в конвульсиях, как в нашем случае, — она кивнула на Льва, у которого уже слюна от ярости выступила на губах. — Понятно?