Наследник
Шрифт:
– Выходит, я сильно нарушил планы президента, – произнес Каргин.
– Не то слово, мой дорогой, не то слово! Этот ваш налет на Кара-Суук, гибель Габбасова, разгром его отряда, освобождение пленников… Пленники! Они выдали вас с головой! Надо было смириться с их потерей, не искать их, только просить и просить! Просить, платить, а если бы их не вернули, сделать скорбное лицо и развести руками. Вы, в конце концов, не всесильны…
– Мне еще придется делать скорбное лицо, – медленно сказал Каргин, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – Придется! Когда я сообщу матерям моих парней об их гибели. Но здесь, в Армуте, тоже будут
Ягфаров всплеснул руками.
– Помилуйте, Алекс! Вы и Владислав убили троих и многих из гвардейцев ранили – это ли не искупление за смерть тех юношей? Не грозите, подумайте о себе! Подумайте о том, что…
Дверь скрипнула и приоткрылась. Советник президента вздохнул.
– Напоминают, что пора… Жаль, что мы так расстаемся… Вы мне симпатичны, Алекс.
– Вы мне тоже симпатичны, Райхан. Хотите совет?
– Да?
– Вернитесь к своей поэзии, хоть восточной, хоть европейской. Безопаснее будет.
– Я не ищу безопасности, мой друг. Я… В сущности, все, чего я хочу – хоть как-то послужить народу.
– Тогда берите автомат и уходите в горы.
Ягфаров снова вздохнул, встал и скрылся за дверью.
Каргин, не теряя ни мгновения, уперся ступнями в пол и осторожно передвинул кресло поближе к камину – так, что выступ стены, сложенной из рваных гранитных глыб и напоминавшей крепостной контрфорс, был теперь на расстоянии протянутой руки.
Дверь распахнулась. Вошедший был худым смугловатым мужчиной лет пятидесяти; глаза темные, брови густые и нависшие, на левой щеке – большое родимое пятно. Одет в светлый полотняный костюм, левый борт пиджака заметно оттопыривается. Выглядел он мрачным, даже угрюмым.
Нукер, понял Каргин и, расслабившись, откинулся на спинку кресла. Настолько, насколько позволяли веревки.
Мужчина сел и уставился на него. Взгляд у Нукера был пронзительный, будто он видел пленника насквозь и еще на метр в стенку за его спиной. Две или три минуты они смотрели друг на друга, упорно не желая опускать глаза. Наконец Каргин промолвил:
– Дантазов Амирхан, по кличке Нукер. Таджик, сорок четвертого года рождения, служил во внешней разведке, трудился в Турции и Иране. В конце восьмидесятых уволен в отставку в чине подполковника. Возглавляет секретную службу сардара или самого президента.
– Самого президента, – откликнулся Дантазов. Голос у него был глуховатый, и на русском он говорил без акцента, только чуть растягивая гласные. – Вы неплохо информированы, мистер Керк. Или хотите, чтобы я называл вас Каргиным?
– Хочу. Я гораздо больше Каргин, чем Керк.
Густые брови Нукера шевельнулись.
– Был. Был Каргиным, был Керком… Теперь – покойник. Почти.
– Не вы первый так считаете. Большая ошибка!
Брови изогнулись наподобие двух мохнатых гусениц.
– Я редко ошибаюсь. Конечно, там, на дороге, произошла ошибка… Сейчас вам и вашим коллегам надо бы полеживать на дне ущелья, в разбитой машине, в виде обгорелых трупов. Дорога опасна, водитель не справился с управлением, вспыхнул бензин… Трагическая случайность… Не получилось! Туран-баша был очень недоволен. – Нукер скрестил руки на груди, свел брови в линию и вдруг усмехнулся. – К счастью, Каргин, вы здесь, и все еще не поздно исправить. Пули из тел ваших охранников извлекут, вас двоих посадят в машину, столкнут ее в пропасть в подходящем месте, подожгут бензин… Затем последует масса соболезнований
– Есть и другой?
– Есть, хотя лично я остановился бы на первом. Но туран-баша хочет дать вам шанс, а заодно исполнить свое обещание. Вы ведь очень хотели познакомиться с «Манасами», не так ли? Вот и познакомитесь. Через пару дней их представят важной персоне, потенциальному заказчику, причем покажут в действии, в боевых условиях на одном из наших полигонов. Гладиаторские игры, так сказать: два «Манаса» против танков, артиллерии и вооруженной гранатометами пехоты… Желаете поучаствовать? Проигрыш поединка – почетная смерть в бою, а выигрыш… Ну, посмотрим! Кстати, ваш друг уже согласился.
– И я не против. – Каргин прищурился и с издевательской усмешкой спросил: – А что, в туранской армии есть артиллерия и танки?
– Технику предоставляет заказчик, с нашей стороны только… ээ… персонал. Хорошая техника, западная, имеется даже продукция ХАК. Уверен, вы останетесь довольны.
– Не сомневаюсь. – Каргин кивнул, отметив, что боль в голове если не прошла совсем, так утихла. – Вы упомянули персонал. На этот счет просьба у меня имеется… Те гвардейцы, что здесь несут охрану… Как они, подойдут?
Брови Нукера опустились.
– Вполне. Трое покойников, пятеро раненых, один при смерти… В симпатиях к вам их не заподозришь! Поставим четырнадцать бойцов с базуками. Нам тоже интересно, чтобы обе стороны играли по-серьезному, без скидок.
– Тогда договорились. – Слегка повернув голову, Каргин измерил расстояние от кресла до камина. – Еще один вопрос, Дантазов… Я понимаю, что нарушил планы президента, убил его родича… Но разве месть важнее государственных соображений? Тем более, финансовых? Разве непонятно – выиграю я поединок или умру, в любом случае ХАК отсюда уйдет, уйдет окончательно, со всеми своими инвестициями.
Нукер пожал плечами.
– Ну, есть и другие инвесторы. К тому же с чего вы взяли, что ХАК уйдет? Это неправильный вывод, мистер Каргин. Вы русский, с вами тяжело договориться – Таймазов вот так и не понял, о чем вы печетесь, о корпорации своей или о рухнувшей империи. С американцами проще, у них подобных предрассудков нет… И еще одно: вы вмешались во внутренние дела Турана, пообещали поддержку Таймазову и президентскому племяннику, вызвали целый самум в Курултае. Это президенту не понравилось. Так и так, вы нежелательная фигура, которую лучше убрать с доски. Разумеется, случайно – мы ведь не допустим, чтобы в ХАК на нас обиделись. А потому…
Он собирался продолжить свою речь, но в этот момент Каргин привстал и с разворота грохнул ножками кресла о стенку камина. Кресло оказалось прочным; понадобился второй удар, затавивший сиденье расстаться со спинкой, а подлокотники – с сиденьем. Веревки соскользнули с рук Каргина, ноги освободились, и он прыгнул на Дантазова, нацелившись в висок, убойное место, но не попал – костяшки сомкнутых пальцев пришлись пониже, в челюсть. Нукер хрипло выдохнул и, кажется, потерял сознание. Но добивать его было некогда; схватив одно из кресел, Каргин запустил им в окно, вышиб переплет вместе со стеклами и сунул руку под пиджак поверженного врага.