Наследники Че Гевары

Манчук Андрей

Необходимо особо сказать о них несколько слов. Товарищ Мишель — человек энциклопедических знаний и редкой культуры, инженер, лингвист, основатель сайта arabic.communist.ru. Товарищ Искандар — профессиональный журналист, сын видного ливанского коммуниста, одного из основателей КПЛ. Человек большой душевной широты, ведущий сотрудник крупного нового агентства и один из авторов печатного бюллетеня арабского Комру. Товарищ Зейд — выходец из шиитской семьи с Юга Ливана — это в его деревне, на израильской границе, пели мы наши советские песни. В молодости он заразился марксизмом и создал коммунистическую ячейку в родной деревне. Затем — вступил в партизанский отряд КПЛ, став боевым инструктором. На стене в кабинете Генсека Компартии Ливана мы видели плакат с лицами членов партии, павших во время гражданской войны за освобождение этой

страны. Там же висели старые плакаты общеливанского сопротивления, в рамках которого КПЛ была вынуждена сотрудничать даже с самим чертом — шиитской «Хизболлой».

Эти люди вызвали у нас восхищение политической принципиальностью и преданностью своим идеалам. Но дело было не только в их зрелой марксистской позиции, которая могла бы дать сто очков вперед большинству членов отечественных компартий. Наши ливанские друзья представляли собой редкий человеческий тип — тип советских людей, почти исчезнувший в бывшем СССР, но сохранившийся в сражающемся Третьем мире. Такими же, атипичными для общества потребления и наживы, выглядели рядовые чависты в Боливарианской Венесуэле. Здесь, на Ближнем Востоке мы могли видеть немало подобных людей. Залог того, что коммунистическое движение Ливана имеет неплохие виды на будущее — а значит, надежду на лучшую жизнь сохраняет и вся эта удивительная страна.

Многие члены КПЛ покинули ее в начале 90-х годов по причине идейных разногласий с тогдашним руководством партии. Покойный Генсек Хауи, о котором вроде бы не с руки говорить плохие слова, долгое время вел КПЛ в фарватере «еврокоммунизма» французской Компартии, сохраняя отношения с силами, близкими к империализму. Тяжелая обстановка вооруженной, непарламентской борьбы спасла эту партию от окончательного перерождения, не позволив ей деградировать и сойти с политической сцены. Сегодня она ищет новые дороги развития, выступая против империалистического вмешательства в дела своей родины и за демократизацию ее политической системы. Об этом подробно рассказал нам дипломированный физик, выпускник французского вуза, Генеральный секретарь КПЛ товарищ Хададе:

«Ливанская коммунистическая партия переживает ответственный период. Дело в том, что наша партия не вписывается в политическую структуру Ливана. Наша страна была разделена колонизаторами по конфессиональному признаку, при содействии ливанской буржуазии. Колонизаторы с самого начала пробовали использовать нас как плацдарм в этом регионе планеты. Этому вмешательству способствует сохранение конфессиональной мозаики, которая давно не соответствует социальной структуре страны. Наш политический режим, по своему классовому содержанию, представляет собой межконфессиональный альянс различных сил буржуазии. Общественно-политическая структура страны состоит из семнадцати религиозных конфессий, включая шестеро основных. Ни одна из них не представляет собой большинство. Такая структура позволяет империализму контролировать регион, манипулируя периодическими конфликтами. Благодаря этому, они сумели предотвратить победу прогрессивных сил, которая была возможна на разных этапах истории Ливана.

Наше конфессиональное разнообразие могло бы стать примером демократического взаимодействия культур, важным для всего арабского мира. Однако оно постоянно используется в отрицательных целях. Запад, в лице англо-французских империалистов, а затем — США, всегда пользовался противоречиями конфессиональной структуры для того, чтобы провоцировать конфликты внутри страны, не давая победить демократическим, левым течениям. Ливанский режим всячески способствует планам иностранного вмешательства, постоянно подчеркивая конфессиональные различия. Каждая группировка имеет свои институты власти и управления, а также, масс-медиа, вузы, и прочее. Партии и политические организации представляют интересы отдельных кланов и конфессиональная структура всегда преобладает над единством страны. Например, частные медиа гораздо богаче и влиятельней государственных. И поскольку руководители конфессий являются ведущими политиками страны, все активы государства поставлены обслуживать интересы их частных конфессиональных структур.

Отличие нашей позиции от позиции остальных политических сил Ливана — в разном понимании угрозы для национального суверенитета страны. Мы считаем, что наш суверенитет постоянно попирается путем

иностранного вмешательства — регионального или международного. С другой стороны, его подрывают конфессиональные группировки внутри Ливана. Многие из них постоянно апеллируют к Западу, чтобы заручиться его поддержкой. Мы считаем, что началом для изменения положения в нашей стране должна стать отмена конфессиональной системы, подрывающей единство страны. А также, изменение политического режима, который держится благодаря ней. Соответственно, наша партия всегда являлась объектом нападений — как со стороны империализма, так и со стороны внутренних конфессиональных группировок. Избирательные законы в нашей стране специально составлены с расчетом того, чтобы не допустить в парламент крупнейшую светскую неконфессиональную силу — коммунистов, в рядах которой состоят ливанцы из христианских и мусульманских семей. Во всем мире есть два вида избирательных систем — мажоритарная или пропорциональная. Кроме Ливана. Здесь списки составляются на конфессиональной основе, и потому Компартия, самая мощная из светских сил, не может войти в местные и государственные органы власти. Однако, несмотря на возрастающие нападки на нашу партию, несмотря на уже подтвержденное давление на КПЛ со стороны посольства США в Ливане, мы развиваемся и укрепляем свои позиции. Враждебное отношение со стороны империализма делает нас притягательными для молодежи. Да и сама агрессивная деятельность против нас — это тоже важный показатель. Она говорит о том, что империализм и реакционные силы боятся Компартии Ливана».

Последнее, вероятно, является главным отличием между ближневосточными и постсоветскими коммунистами. Ливанские левые остаются полноценным и независимым субъектом политического процесса в специфической обстановке своей страны — в то время, как наши отечественные собственники брэнда «компартия» давно согласились на роль сателлитов различных группировок буржуазии. Враги наших народов больше не боятся этих «коммунистов».

Сирия Асадов. Машина времени. На Голанских высотах. В кольце врагов. Мысли на горе Касьюн.

«Добро пожаловать в Сирию Асадов». За этой надписью на КПП начинается такая близкая для Ливана и такая не похожая на него страна. Песчаные, каменистые холмы с живописными деревнями. Сторожевые башни и линии окопов. Средиземноморские тучи пытаются преодолеть горный барьер — метет мокрый снег, эхо разносит гром, кривой клинок радуги входит в желтое тело пустыни. Большие портреты Хафеза Аса-да, основателя династии, его сыновей — действующего президента Башара, и старшего сына Басиля, погибшего в автокатастрофе, — то и дело встречают нас на обочине. Напротив некоторых сооружений стоят таблички: «Военный объект. Фотографировать запрещено». Это почти все следы цензуры, которые нам пришлось увидеть в асадовской Сирии — если не брать в расчет оккупированные Голаны.

Великий город Дамаск в древнем оазисе у горы Касьюн представляет собой полную противоположность приморскому Бейруту. Улицы и проспекты Дамаска просторны — кроме тысячелетних улочек в районе мечети Омейядов. На них чисто, дорожное движение организовано и упорядочено. Здесь нет бешеных цен на землю, а потому нет и многоэтажных высоток, подобных бейрутским башням. Сотни минаретов свободно возвышаются над пятимиллионной столицей — вечером они все как один горят холодным изумруд-но-зеленым огнем. Сирия заслуженно славится низким уровнем криминалитета, а цены на основные товары и продукты питания выгодно отличаются от ливанской дороговизны. В Дамаске не видно кричащей бедности палестинских лагерей и шиитских гетто Ливана. Бедные окраины выглядят более пристойно — по крайней мере, на них не лежит печать нищеты.

Молодежь сирийской столицы одета по-европейски, женщины-суннитки, как правило, носят хиджабы. В городе много бедуинов в просторных халатах и пестрых платках-хатта. Это излюбленное украшение европейской левой тусовки, которое так дурацки смотрится на отечественных неформалах, оказалось весьма народной одеждой. Хатта (или же куфии) носят провинциалы, а также совсем бедные люди, нередко преклонных лет. Красно-белая расцветка платков характерна для сирийских и иорданских племен, палестинцы носят бело-черные куфии, шииты — их сине-белую или зеленую разновидность. Публика, которая покупает платки на местной толкучке, заставляет вспомнить торговлю кашкетами-картузами на местечковом украинском рынке. Те же самые социальные типажи.