Наследники Лои

Белоткач Александр Семенович

Девочка попыталась выдержать взгляд парня, но в итоге первая отвела глаза. Что говорить, такой юноша лишь пожелай, заставит трепетать любое девичье сердце. Но она, ощущала всем своим женским чутьем: "Сейчас я ему совершенно безразлична".

– Даю слово, ни при каких обстоятельствах, не посягать на твою девичью честь.
– словно подтверждая это мимолетное ощущение, проговорил парень.
– У нас впереди очень много дел, так что, давай сразу расставим все по местам. Если пожелаешь, я расскажу тебе о ней! А сейчас, ложись спать, и не думай ни о чем.

Тим ощущал себя провинившимся мальчишкой.

Сложно было объяснить этой симпатичной девочке, что сердце его принадлежит другой, что он достаточно воспитанный юноша, и что ей нечего опасаться. И когда Лера вернулась из ванной в ночной сорочке, он демонстративно отвернулся к стене.

Щелкнул выключатель, погас свет, скрипнула панцирная сетка на сиротской кровати.

Какое-то время они молчали, а затем, Лера не выдержала:

– А как ее зовут?

Тим повернулся на другой бок, и произнес задумчиво:

– Ее зовут - Анита! Она живет в Испании. Мы познакомились с ней на острове. Это удивительная история! Представляешь, она с пяти лет жила в племени дикарей! Их корабль потерпел крушение, несколько лодок достигло этого острова, но злобные дикари убили всех, сохранив жизнь лишь троим девочкам. Возможно, она так навсегда там бы и осталась, но у нас потекла цистерна с пресной водой. Мы пристали к этому острову, а безмозглые туземцы тут же на нас напали. Я с Хавом обследовал прибрежные джунгли, когда эти дикари целой толпой набросились на нас. Моего друга сразу убили, а я спасся лишь чудом. Вовремя подоспели матросы с ружьями. Вот там, на поляне я ее и нашел. Анита бежала предупредить нас о нападении, но ее догнали, и оглушив ударом по голове бросили в кустах.

– И что дальше?
– нетерпеливо спросила девочка, - Ты отвез ее к родителям?

– Да, - задумчиво проговорил Тим, - Ее мать очень состоятельная женщина. Я прожил несколько дней в их фамильном замке. Но за мной давно охотятся, так что, пришлось срочно бежать.

– А твоя девушка?
– зачарованно спросила Лера.

– Анита? Как тебе сказать? Она не моя девушка, точнее, пока я не выполню волю отца, мы не можем быть вместе. И еще..., - юноша помедлил, - Еще, ее без согласия, должны выдать замуж за какого-то греческого принца.

– Как?
– ахнула девчонка, возмущенная таким поворотом, - Не спрашивая? Замуж?

– Понимаешь, мать Аниты, владеет огромной корпорацией. Ее компании строят суда по всему миру. А в таких семьях, браки заключаются без согласия детей.

– Ужасно! Что за средневековые порядки?

– А разве у вас в России не так?

– Нет, конечно! Я у нас о подобном никогда не слышала! Разве только в старину было, но сейчас точно нет такого.

– Ну что ж, испанским принцессам, остается только позавидовать.

– Испания, - протянула Лера, - Это ведь очень далеко отсюда. Там сейчас, наверное, уже лето?

– Да, когда мы туда прилетели, было очень жарко.

– Я по радио часто слышу испанскую музыку.
– вспомнила девочка, - У них там такие заводные мелодии.

– А сейчас можно новости послушать?
– попросил юноша, - Последнее время понятия не имею о том, что творится в мире. Нам с тобой нужно следить за новостями.

– Можно, конечно!
– ответила Лера, - сейчас я включу.

Скрипнула кровать, что-то зашуршало. Сразу

стало светлее. Из окна, в комнату хлынул голубоватый рассеянный свет. Лера подошла к большой тумбе с радиоприемником, и принялась крутить настройку. Тим видел, как сквозь легкую ткань сорочки просвечивает почти сформировавшаяся девичья фигурка, как красиво очерчена линия бедра, подростковая грудь. Девочка искала нужную станцию, а Тим все никак не мог отвести взгляд. Наконец, ощутив, что добром это не кончится, он заставил себя отвернуться.

А Лера, между тем, не найдя ничего подходящего, все русские станции работали только до полуночи, предложила:

– Если хочешь, сам поищи. На русском ничего уже нет.

Тим поднялся с дивана, и подошел к радиоприемнику, Лера, увлеченная поиском станции, принялась объяснять, что означают все эти ручки на дорогущем, купленном бабушкой, еще до войны аппарате.

Тим вдруг ощутил странную, немного тревожную атмосферу этого города. Над крышей соседнего дома повис голубоватый диск, на котором отчетливо проглядывали многочисленные кратеры, ущелья, какие-то темные пятна. Стоявшая рядом девочка, казалась ему сейчас ночным мотыльком, прилетевшим на свет фонаря. От нее шел приятный, сладковатый запах чистого тела, легкий, почти не уловимый аромат хвойного мыла. По спине побежал озноб, а где-то далеко замаячили голубые глаза Аниты. Вспомнились холодные ночи на шлюпке, горячее тело его возлюбленной.

Лера, объясняющая своему гостю принцип управления русскими приемниками, неожиданно замолкла, и взглянув на стоявшего рядом Тима, подалась назад.

– Ну, я думаю, ты все понял?
– проговорила она, и поспешно юркнула под свое одеяло.

Тим, сбрасывая странное наваждение, озадачено мотнул головой, затем, понимая, что ничего из сказанного девочкой не расслышал, принялся вертеть наугад ручки и тыкать в различные переключатели. Обнаружив чисто случайно, станцию, вещающую на французском, он тоже влез под одеяло, и похвалив про себя юную хозяйку, за чистое белье, прислушался к торопливой речи диктора.

– ...Количество жертв неизвестно.
– разобрал он сквозь помехи, - По сообщению германской разведки, состав с боеприпасами был взорван русскими диверсантами. В результате, полностью разрушен мост через Дунай. На длительное время блокирована одна из ключевых артерий.

"Отлично, - подумал юноша, - Вот это дали русские ребята Фридриху по носу". Насколько он помнил карту, теперь для доставки грузов на восток, ему придется делать огромный крюк. Направлять автомобильные колонны через перевалы глупо, там сейчас настоящая зима, да и в горах диверсантам спрятаться, куда проще. "Интересно, сколькими парнями пришлось пожертвовать? Как такие сооружения сейчас охраняются, я видел".

– ... Доблестной немецкой армии удалось отбить у русских варваров очередной город.
– продолжал тем временем диктор, - Еще один удар мощного немецкого кулака, и падет Москва - столица гнусной империи. И тогда, русскому императору не останется больше ничего, как сдаться на милость победителя.

"Ну, это мы уже слышали, - вспомнилась телевизионная пропаганда, так рассердившая его в Марселе, - Это мы знаем". Он собрался было встать, чтобы выключить зловредных французов, но тут сквозь шум помех, услышал: